В 1986 Году После Аварии В Чернобыле Привозили Облученных В Москву: обновленная информация, быстрый ответ

Содержание

Неудобные тайны Чернобыля: все, кого лечили в Москве; умерли, а все, кто попал в Киевскую клинику; выжили, благодаря одному человеку

Москва пошла по пути метода Гейла: иностранные врачи в те времена были в особом почете. Метод Гейла заключался в пересадке костного мозга, ребятам находили совместимого донора, «убивали» собственный костный мозг, а потом ждали, когда приживется донорский и приживется ли вообще.

В 1986 году киевские радиологи не могли вступать в открытые конфликты с московскими. Но Киндзельський все равно делал свое — после диагностирования, кроме гамма-облучения, еще альфа и бета, он применил диаметрально другой метод лечения: подсаживал донорский костный мозг внутривенно, НЕ убивая собственный костный мозг ребят.

Фотография сделана в 1986 году в Киеве в Национальном институте рака. Пациенты, получившие очень большие дозы облучения на ЧАЭС, сфотографировались с медиками, которые их лечили. Крайний слева во втором ряду — профессор Леонид Киндзельський

Если бы не он, не исключено, что взорвался бы не только четвертый энергоблок, но и вся станция. Под каждым блоком находится гидролизная станция, производит водород для охлаждения турбогенератора генератора. После взрыва Саша спустился под энергоблок и удалил водород с охлаждающей рубашки генератора. Леличенко — один из героев Чернобыля, который сделал, величайший подвиг. Он получил ужасную дозу облучения и вскоре умер.

Леонид Киндзельський был человеком с характером. Несмотря на настойчивые рекомендации московских коллег, он открыто отказался использовать этот метод: профессора смутило, что лечение острой лучевой болезни полностью совпадает с лечением острого лейкоза после лучевой терапии.

Мотыльки над Припятью: что стало с ликвидаторами аварии на Чернобыльской АЭС

Сколько жизней на самом деле унесла катастрофа на Чернобыльской АЭС, не известно до сих пор, хотя после нее прошло уже 35 лет. Количество ликвидаторов и очевидцев событий только в первые дни доходило до сотни тысяч. Но в тот момент врачам, работавшим с пострадавшими, была дана команда, кроме совсем уж очевидных случаев, писать в историях болезней все что угодно, кроме лучевой болезни. А также не связывать болезни тех, кто работал в очаге заражения и вокруг него, с последствиями облучения. Поэтому сейчас невозможно точно определить истинное число жертв той аварии. И поэтому считается, что непосредственно в результате аварии в первые сутки скончался всего 31 человек: работники станции и пожарные. Еще 19 смертей с 1987 по 2004 год сейчас относят к прямым последствиям облучения. Однако жертв было значительно больше.

Как описано в книге «Чернобыль, Припять, далее нигде…», жители с изумлением рассматривали неестественно блестящие серебром лужи на дорогах, какую-то пыль на едва распустившихся листьях, а в их дома уже настойчиво стучались солдаты и работники милиции. Старики держали оборону в своих хатах, те, кто помоложе, пытались тайком вывезти нажитое имущество, вызывавшее истошный треск дозиметров.

До этого времени в Припяти располагалось несколько крупных предприятий, на них вахтовым методом трудились люди, было электричество, вода, работала канализация. После этого город словно вымер. Сейчас его посещают только официальные делегации и организованные туристические группы. На территории зоны отчуждения обитает много диких зверей. Самые многочисленные – кабаны, распространены лоси, лошади Пржевальского, лисицы и волки.

Официальное сообщение об аварии от Совета Министров СССР поступило только 29 апреля. Отвечая одному из журналистов, академик Легасов сослался на неожиданность трагедии: «Как специалист и участник событий могу подтвердить – масштабы аварии, ее характер, развитие событий казались невероятными, почти фантастическими. Злого умысла, попытки что-то скрыть не было». Иными словами, не было злого умысла, но была недопустимая растерянность.

А через несколько лет после возвращения из армии Дмитрий почувствовал первые симптомы болезни, название которой прозвучало как приговор: рассеянный склероз. Врачи считают, что она была спровоцирована ликвидаторским прошлым Дмитрия. При этом мужчине удалось получить официальный статус ликвидатора только через 20 лет. К этому времени он уже оказался в инвалидной коляске и сейчас безнадежно борется с болезнью, отнимающей у него по капле подвижность тела и саму жизнь.

Именно поэтому мы сейчас сталкиваемся с высокой детской смертностью, когда врачи не могут спасти ребенка. Это не потому, что врачи стали хуже относиться к детям, а потому что те мутации, которые были в организме, были переданы потомкам, и они будут передаваться еще. Это уже начало проявляться в виде слабого иммунитета. Дети умирают от гриппа, полиомиелита, от того, что организм ослаблен, потому что сопротивляемость организма — низкая. Но об этом как-то не принято говорить.

Есть определенные предрасположенности к онкопатологиям, к эндокринным заболеваниям, к сахарному диабету, гипертонической болезни или гипотонии. В моем же роду не было ни у кого онкопатологий, но у меня уже вторая [онкопатология]. Естественно, она связана с работой тогда, 30 лет назад.

— Из всех этих людей у нас никто не умер. Погиб лишь один больной, Лиличенко, который поступил значительно позже — где-то через 8 дней. У него была очень высокая, несовместимая с жизнью доза радиации. Он погиб в течение суток и мы, как врачи, даже его не видели — он сразу же поступил в реанимацию. Но было очень поздно, ведь он скрыл свои первые проявления.

Когда я раньше слышала, что кто-то кого-то после Чернобыля заставлял делать аборты, я соглашалась — правильно сделали. Потому что неизвестно, какие бы дети родились. И вот сейчас рождаются дети тех детей, чернобыльских, которые были рождены в тот период времени. И они будут расплачиваться за то, что были рождены те дети в 1986-м.

Первое, что делали — этим больным ставили суточные капельницы. Они, соответственно, тоже были не такие, как сейчас. Это сегодня капельница компьютеризирована, можно выставлять определенную каплю, скорость. А раньше — это была бутылка, не было даже одноразовых иголок, были многоразовые, это была резиновая система, сам системодержатель, на котором все держалось, был сварен на каком-то обыкновенном заводе, ни о каких колесиках речи не шло. И вот они тут жили, с капельницами бегали в туалет. А туалеты были, общие, по одному на этаж.

Я понял, кто такой Бог»: Тайна спасения тысяч ликвидаторов в Чернобыле

Очередное заседание правительственной комиссии. Фото: Валерий Зуфаров, Владимир Репик/Фотохроника ТАСС

А.К.: 1 Мая прошла первомайская демонстрация в Москве, в столицах и городах, сёлах и посёлках Советского Союза. Мы провели её, я помню, как приехал домой, а мне сказали: «Александр, надо бы поехать в Киев, там произошла такая вещь, ты уже знаешь, ты об этом делал информацию, поедешь?» Я сказал, что поеду. Они говорят: «Зайди сначала к Александру Яковлеву, секретарю ЦК КПСС, члену Политбюро». Он нас, человек 6-7 из ТАССа, из газет «Правда», «Известия», из «Комсомолки», встретил. Яковлев сказал, что мы должны поехать, рассказать и показать людям, что там происходит на самом деле. Говорите всё что можно, мы вам доверяем, мы ждём от вас сообщений. Примерно так сказал.

Тогда так называемая фейковая информация была в огромном количестве. Западные станции говорили о том, что в Чернобыле погибли десятки тысяч человек. Роют огромные рвы, чтобы схоронить отравленных радиацией людей. Чернобыль разрушен. Припяти не существует. Люди хватались за головы и думали, куда податься от всего этого. Сокрытие информации было присуще советской системе. Да и в нынешние времена все к этому прибегают.

. Брошенная пустая Припять, игрушки, машины, детские коляски. Всё как в «Сталкере» — шаг вправо, шаг влево, и ты попадаешь под радиацию. А вокруг весна. Течёт река красивая, рыба играет, небо голубое, яблони в цвету. И всё это отравлено радиацией. Ты её не ощущаешь ни одним из органов чувств — ни обонянием, ни осязанием, ни зрением. Но ты ею дышишь. Она входит в тебя, и ты понимаешь, что воздух всё-таки радиоактивный. Ветер поднимает пыль, ты ощущаешь песок на зубах и понимаешь, что песок — радиоактивный. Ты смотришь в сторону, видишь рыжий лес, он сгорел от этого выброса радиации. И это ощущение того, что ты попал в мир будущего, в мир «Сталкера», о котором после этого стали много писать.

Я вспоминаю свою ночь в краеведческом музее, в небольшом деревянном домике. Сидели мы вечером с Женей Акимовым, пили чай. Кстати, в Чернобыле был сухой закон: ни вина, ни водки не продавалось. Мы сидели с ним, и вдруг я увидел — бежит мышка. Бежала, потом упала на спинку, перевернулась, дальше побежала, а задние ножки у неё уже не двигаются, она их тянет. Я говорю: «Жень, что с мышкой?» Нахваталась, говорит. Я спрашиваю: «Чего?» Он говорит: «Как чего, радиации».

Чернобыльская катастрофа напрямую угрожала Москве, и власти пожертвовали Брянской областью

Считается, что районный центр Злынка давно выселен. Во всех документах, которые касаются помощи пострадавшим во время чернобыльской аварии, нет такого населенного пункта. Здесь официальная зона отселения. Тем, кто обращается в Москве или Брянске за социальной помощью, например, студентам из Злынки, говорят: вы обманываете, города вашего не существует.

Причины чернобыльской катастрофы так и остаются неясными до конца, ибо даже суд над «виновными» превратился в фарс, который был призван закрыть правду. Власти скрывали ее и в первые дни трагедии. А ведь не исключено, что именно молчание высших чинов правительства СССР привело к ужасающим по масштабам последствиям трагедии: сотни тысяч облученных людей, пишут «Новые известия».

The New York Times пишет, что десятки лет, предшествовавших Чернобылю, общество заверяли в том, что атомные реакторы не взрываются, как бомбы, и ассоциировать реакторы с ядерным оружием неправомерно. Поставив эти утверждения под сомнение, чернобыльская авария в сочетании с разочарованиями, которые принесли АЭС в 1970-1980-е годы, гарантировала, что ни один реакторный проект не будет развернут до конца века.

Радиоактивность, принесенная после катастрофы осадками, была в 400 раз выше, чем от бомбы, сброшенной на Хиросиму. На севере Украины и в Белоруссии радиоактивному заражению подверглась территория площадью 142 тысячи квадратных метров. Реактор горел десять дней. В его внутренней части температура держалась на уровне 1000 градусов. Людей, которые пытались потушить его, называли биороботами, так как они работали там, где отказывали машины. 30 человек умерло на месте, сотни позже заболели раком. Всего за два десятилетия от последствий аварии умерли почти 18 тысяч человек, включая детей.

Украинской журналистке Алле Ярошинской, которая в феврале 1989 года в ходе первых свободных выборов была избрана народным депутатом СССР, удалось пролить свет на секретные протоколы Политбюро ЦК КПСС, отражавшие решения советских руководителей по урегулированию ситуации вокруг Чернобыля. Из этих документов становится очевидным, что сокрытие последствий катастрофы было задачей номер один. Еще 27 июня, согласно внутренней инструкции министерства здравоохранения, все сведения о самой аварии, о результатах медицинских обследований пострадавших и о степени радиоактивного заражения были объявлены особо секретными и не подлежащими разглашению, пишет издание.

В 1986 Году После Аварии В Чернобыле Привозили Облученных В Москву

По воспоминаниям Аркадия Ускова до 10 мая пострадавшие ещё общались между собой. К тому моменту состояние многих уже очень сильно ухудшилось, самые тяжело пострадавшие начали умирать. Уже вылезли радиационные ожоги, началось сокращение кровяных телец, выпадали волосы. Постепенно пациентов расселяли по разным палатам, а к 10 мая им запретили из своих палат выходить. Постепенно больных начали огораживать и переселять в специальные барокамеры, в которых максимально изолировали облучённых от врачей и медсестёр, чтобы не подвергать их риску. Пациенты огораживались специальной плёнкой, в которой были существовали специальные приспособления, дабы можно было ставить уколы и катетеры без прямого контакта. Но, например, Людмилу Игнатенко это не остановило:

Почему возвращались? Для местных в районах эвакуации построили новые домики, всего почти 42 тысячи. Но качество этих домиков было никудышным. Они промерзали, текли, в итоге многие из поселенных в такое жильё, со временем либо вернулись, либо нашли другое пристанище. Людей селили в Черноземье, Крым, другие регионы. Земледелие там велось совершенно иначе, не так, как в Полесье. Это вызывало дополнительные трудности ведь старикам было трудно с нуля освоить новый способ ведения хозяйства. Кто-то ещё и с соседями не смог устроить отношения. Нередка была неприязнь, презрение по отношению к чернобыльцам.

А задач таких было великое множество. Нужно было как-то организовать снабжение людей, оставивших большую часть денег, документов, лишённых, зачастую, даже заражённой одежды всем самым необходимым. Нужно было как-то начинать выплачивать деньги. Нужно было вывезти детей в лагеря на отдых, подальше от страшного организационного бардака и радиации. Нужно было продумывать организацию посещения Припяти покинувшими её жильцами. Словом, дел было невпроворот. Члены припятского исполкома так и называют этот жуткий период – «война». Они, не понимая, за что хвататься, делали всё подряд, страдая от жуткого стресса, перенапряжения, непрекращающихся упрёков простых граждан, имеющих и не имеющих отношения к Припяти, бюрократии.

Припятчане постепенно получали квартиры в Киеве, других городах Украины и всего Советского союза. А для тех, кто остался работать на ЧАЭС, возвели новый город – Славутич. Решение о его строительстве было принято 2 октября 1986 года, в ноябре-декабре город спроектировали и в декабре же начали строительство. В 1987 начались уже первые заселения, хотя в 1988 году только официально это оформили. В строительстве приняли участие архитекторы и строители из восьми советских республик — Литвы, Латвии, Эстонии, Грузии, Азербайджана, Армении, Украины и России. В результате Славутич стал очень колоритным – в нём на площади в 7.5 кв. км уместились 13 кварталов, выполненных в стилистике различных городов СССР. В каждом из кварталов своя атмосфера. Застройка в основном состоит из панельных домов разной этажности.

Много самосёлов вернулось в Чернобыль. Всё-таки, это какая-никакая, а цивилизация. Там и врачи поблизости, и пожарные, да и других людей немало. Но многие самосёлы обосновались в деревнях, достаточно сильно отдалённых от города. Поначалу их пытались выселить, но в итоге государство проиграло борьбу. Дошло до того, что единственная попытка осуществить групповое выселение силами милиции в 1989 году окончилась столкновением с расквартированной неподалёку армейской частью. А если ты кому-то проигрываешь – возглавь! Сначала СССР, а потом Украина стали снабжать их – автолавками, льготами, пенсиями, медобслуживанием. Но несмотря на эти меры, количество самосёлов, более-менее державшееся стабильно до середины нулевых, уверенно пошло на спад. По состоянию на 2009 год в ЧЗО проживало 269 человек, 129 из которых в Чернобыле, а остальные в сёлах Залесье, Ильинцы, Куповатое, Ладыжичи, Опачичи, Новые Шепеличи, Оташев, Парышев, Теремцы и Рудня-Ильинецкая. Ещё в начале 2007 года в зоне насчитывалось 314 самосёлов. В 1986 году вернулось порядка 1200 человек, ещё некоторое количество вернулось позже. Сейчас, по разным данным, их осталось около 180 человек – 80 в Чернобыле, остальные сто – в четырёх сёлах.

Первые двадцать семь экипажей и помогавшие им Антонщук, Дейграф, Токаренко вскоре вышли из строя и их отправили в Киев на лечение. Ведь активность после сбрасывания мешков на высоте ста десяти метров достигала тысячи восьмисот рентген в час. Пилотам становилось плохо в воздухе.

И только Топтунов, Акимов и Дятлов могли, казалось всем, ответить на эти вопросы. Но весь фокус состоял в том, что и они ответить на этот вопрос не могли. У многих в голове торчало слово „диверсия». Потому что, когда не можешь объяснить, то на самого черта подумаешь.

Утром 27 апреля прибыли по его вызову первые два вертолета Ми-6, пилотируемые опытными летчиками Б. Нестеровым и А. Серебряковым. Гром моторов вертолетов, приземлившихся на площади перед горкомом КПСС, разбудил всех членов Правительственной комиссии, которые только в четыре утра прилегли на пару часов вздремнуть.

Похолодело внутри от таких мыслей. Но очень мало сведений. Попытался позвонить в Чернобыль. Тщетно. Связи нет. Связался с ВПО Союзатомэнерго по тройке. Начальник объединения Веретенников — или темнит, или сам толком ничего не знает. Говорит, реактор цел, охлаждается водой. Но плохая радиационная обстановка. Подробностей не знает. Кроме него, никто ничего вразумительного сказать не смог. Все гадают на кофейной гуще. В строительно-монтажном объединении Союзатомэнергострой дежурный сообщил, что утром 26 апреля был разговор с главным инженером стройки Земсковым, который сказал, что у них небольшая авария, и просил не отвлекать.

В 19 часов 1 мая Щербина сообщил о необходимости сократить сброс вдвое. Появилось опасение, что не выдержат бетонные конструкции, на которые опирался реактор, и все рухнет в бассейн-барбатер. Это грозило тепловым взрывом и огромным радиоактивным выбросом.
Всего с 27 апреля по второе мая было сброшено в реактор около пяти тысяч тонн сыпучих материалов.

А.К.: Учёные ходили в разведку. Что происходит на месте реактора? Где топливо? Уйдёт ли радиоактивная масса в подземные воды? А если уйдёт в подземные воды, то она пойдёт в реку Припять, а Припять — в Днепр, во все реки, и разойдётся. Что делать? Что предпринимать? Сразу надо было решать, что же всё-таки делать.

Я увидел там очень много людей. Пришёл в штаб к Ивану Силаеву (И. С. Силаев возглавлял правительственную комиссию по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС — прим. Царьграда). Он говорит: «Что вы тут делаете, кто вам разрешил? Сейчас всё закрыто». Но мы убедили, что приехали не сами по себе, а у нас есть разрешение показывать всё, что там есть.

В Чернобыль приехали учёные Легасов, Велихов, люди, которые всё понимали и знали, день и ночь думали, что делать, что предпринимать. 2 мая туда приехали Рыжков и Лигачёв. Никого из украинского высокого руководства там не было. Не было и Горбачёва, нашего «великого» реформатора. Он выступил по поводу Чернобыля только 14 мая, через 10 дней активного выброса радиации в атмосферу.

А.К.: Это плата за наш прогресс, за то, что мы себя возомнили богами, что мы можем делать всё, что можно и нельзя. И ползём туда, где ничего не понимаем и не знаем. Особенно туда, где ума не хватает, а хочется отчитаться и получить медальку или орден на грудь.

. Официально было объявлено, что от лучевой болезни умерли 57 человек. Кто выбегал на крышу, у того начинали светиться ботинки, они же начинают светиться при 50 рентгенах. Я иногда видел людей, у которых одежда уже светилась. Было принято решение строить саркофаг. Возглавил эту работу Юрий Соломенко, прекрасный человек. Была объявлена задача и брошен клич о том, кто добровольно пойдёт на крышу.

Почему одни ликвидаторы Чернобыля заболели и умерли, а другие здоровы

Самые напряженные с точки зрения радиации работы велись там, где строился саркофаг, то есть именно на разрушенном четвертом блоке. Это была 3-я зона. Деление по зонам такое было: нулевая зона — за 30 км от станции, первая — до 30 км, вторая — сама станция и приближенные объекты, третья — разрушенный блок. Часть станции тоже входила в «трешку» — крыша 3-го машзала, узел перегрузки — Копачи (это близлежащая деревня в 500 метрах от станции).

— Формы не было. Когда мы приехали, нам выдали стройотрядовские робы. В них все ходили — и военные, и гражданские. Одежду надо было часто менять, и она должна была быть дешевая и практичная. С объекта выходишь — снимаешь робу, получаешь чистую. Грязную — на дезактивацию или на выброс. Поэтому форму там не носили. Идет человек, и не поймешь, военнослужащий он или нет. Узнать военных можно было только по кепочкам. Если кокарда — офицер. Если звездочка — рядовой. Шиком был танковый комбинезон. Черного цвета, плотная тряпка, очень такой добротный. Но их было мало, поэтому мы их носили в качестве парадной формы. Если мне на блок сегодня не ехать, я могу его надеть и пойти в столовую. Но если на блок, я лучше надену обычную робу.

— Отдел наш находился во второй зоне. Третья зона начиналась в 15 км от нас — от узла перегрузки. К узлу подходила чистая машина, приехавшая со стройматериалами или бетонным раствором. На Копачах раствор и бетон из сравнительно чистых машин перегружался в «грязные», и грязные уже ездили только по станции.

Разброс между ними был всегда, потому что точность дозиметров была низкой, на уровне 50%. То есть если у человека 5 рентген набрано, с равным успехом это может быть и 7 рентген, и 2 с половиной. Но у нас за счет двойного отслеживания данных — в «карандашах» и накопителе — точность получалась немного выше. Во всех отчетах, кстати, говорили, что в нашем подразделении самая большая точность измерения доз.

Иногда бывает, человек отошел на 2–3 метра в сторону от остальной бригады и попал под пятно. Мне надо, во-первых, найти пятно. Во-вторых, если нет пятна, выяснить, почему у него такая большая доза. Ошибка дозиметра или он попросту положил его на броню? Потому что можно было положить дозиметр на гусеницу трактора — их в зоне никто не мыл — и получить большую дозу.

В 1986 Году После Аварии В Чернобыле Привозили Облученных В Москву

Ликвидационные мероприятия включали две основные составляющие: возведение саркофага над уничтоженным энергоблоком для предотвращения дальнейшего распространения радиоактивных веществ и деактивация уже заражённой территории. Помимо этого на широкую ногу была поставлена радиационная разведка, которой занимались как военнослужащие войск радиационной, химической и биологической защиты, так и гражданские специалисты. Они тщательно проверяли фоновые уровни и уровень заражения почвы и воды во всей зоне отчуждения и за её пределами, именно на основе их данных принимались решения о проведении тех или иных работ и об отселении жителей.

С техникой было сложнее. Техника – не люди, она железная, радиацию накапливает в пыли, лежащей во всех швах и под колёсными арками, в металле, в резине – везде. На всех выездах из Зоны были устроены дозиметрические посты, которые меряли всю выходящую технику. Если фон превышал допустимые показатели, машину отправляли на ПУСО – (Пункт специальной обработки), где специальные поливочные машины и ребята, с головы до ног укутанные в резину мыли их из брандсбойтов мощной струёй воды с деактивирующим порошком.

«Русый молодой парень — мойщик ПУСО — рассказывает:— Смена у нас по 12 часов — с 8 до 8 вечера, или всю ночь до 8 утра… Ночью полегче — нежарко, и машин меньше, можно придремнуть… И по 0,6 радиков за смену пишут. Если удастся на ПУСО продержаться, дома буду через месяц… Я сам из Симферополя. Из армии полгода как вернулся, три месяца как женился, а тут в чернобыль — пажа-а-алте…»

Но, несмотря, на обилие новейшей техники, главной движущей силой процесса были люди: специалисты и простые работники, которые своими руками исправляли последствия этой чудовищной катастрофы, не давая разрастись ей до мирового масштаба. Именно они получали свои страшные дозы радиации, хронические болезни, проблемы на всю оставшуюся жизнь. Основная часть работ была выполнена в 1986—1987 годах, в них приняли участие примерно 240 тысяч человек. А всего «чернобыльцами» могут считать себя почти 7 миллионов жителей бывшего Советского Союза.

«Распорядок дня был таков: подъём в 6 утра, приведение себя в порядок, завтрак. В 7.00 – погрузка в автотранспорт, в 8.00 – уже на Чернобыльской АЭС. Получали дозиметры. Химические разведчики определяли степень заражения тех мест, где будем работать, и в зависимости от радиоактивного загрязнения этих мест планировалось время, которое мы будем работать (час, 1,5 часа, 2 часа)… за время работ в полку ни разу не слышал, чтобы кто-то из ликвидаторов отказался ехать на Чернобыльскую АЭС. Надо – значит надо. Работать на станции считалось очень престижно, поэтому каждый комбат стремился, чтобы его батальон работал на Чернобыльской АЭС».

Зараженное мясо развозили по всей стране

Правительственная комиссия ответственными за аварию назвала директора АЭС Виктора Брюханова, главного инженера Николая Фомина, заместителя главного инженера Анатолия Дятлова, которые «допустили грубые ошибки в эксплуатации станции и не обеспечили безопасность». В чем были нарушения персонала? Проведение испытания любой ценой, несмотря на изменение состояния реактора; вывод из работы исправных технологических защит, которые могли остановить реактор до того, как он попал в опасный режим; замалчивание руководством станции масштабов проблемы в первые дни после аварии. Директор Брюханов настаивает, что никакого эксперимента не было, были плановые работы, обязательная проверка систем перед ремонтом. Как и другие сотрудники, он считает, что к аварии привело несовершенство реактора.

Первыми ликвидаторами последствий аварии стали 21 припятский пожарный, они прибыли на станцию через шесть минут после взрыва. Из средств защиты у них были только брезентовая роба, рукавицы, каска. После часа работы в условиях чудовищной радиации их доставили в больницу в бессознательном состоянии. Утром первую группу пострадавших от сильного облучения среди сотрудников станции и пожарных эвакуировали в Москву.

На ЧАЭС работало около 4 тысяч человек. В основном работники с семьями жили в городе Припяти, основанном в 1970 году. Наряду с жилыми кварталами здесь построили Дворец культуры, кинотеатр, гостиницы, больницы и поликлиники, библиотеки, школы, детские сады и техникумы. В городе проживало около 45 тысяч человек, из них 16 тысяч — дети. Средний возраст жителей составлял 26 лет.

С пострадавших территорий отселили 138 тысяч человек, 75% из них — жители Гомельской области. Еще 200 тысяч уехали сами. На территории площадью 194 тысячи гектаров созданы зоны отчуждения, большая часть которых в дальнейшем была трансформирована в Полесский радиационно-экологический заповедник. Здесь хранится треть всего «чернобыльского наследия», которое досталось Беларуси после аварии на АЭС: 30% цезия, еще 70% стронция и 97% плутония. Задача этих территорий — не пустить радиацию дальше.

«Вся Беларусь дышала радиоактивным йодом, поглощая его с продуктами на протяжении 80 дней до его полного распада. На севере Беларуси концентрация йода в воздухе превышала допустимый уровень в тысячу раз», — рассказывал в 1990 году на заседании в ООН представитель НИИ радиации и медицины Минздрава БССР Николай Гресь. В течение нескольких месяцев йод-131 распался, однако это привело к патологиям щитовидной железы, особенно у детей.

Когда персонал шел в палату к загрязненным радиацией больным, надевали спецодежду, перчатки, фартуки, маски. При выходе также проводилась обработка одежды, рук. Ограничивалось время пребывания персонала в зоне повышения радиоактивности. Никто из персонала лучевой болезнью не заболел.

Это зависит от степени тяжести поражения. Острое течение разделяется на период первичной реакции – тошнота, головная боль, рвота; затем латентный период мнимого благополучия; а потом – развернутый период выраженных клинических проявлений в разгар болезни. При тяжелой форме лучевой болезни период мнимого благополучия очень короткий, буквально несколько дней. Поначалу все пациенты разговаривали, общались между собой. Но мы уже в первые дни знали, как у кого будет протекать болезнь. Для медперсонала очень тяжело было смотреть на молодых пациентов и понимать, что некоторые из них обречены. При этом надо было не показывать этого, поддерживать больных, чтобы они верили в лучшее и надеялись.

Аварии случались и ранее, радиационная медицина развивалась, мы уже владели большим опытом и определенными навыками по диагностике, лечению, сортировке, прогнозу тяжести. Но одновременно такое количество пострадавших с одинаковыми видами воздействия (бета и гамма излучение) – это особенность чернобыльской аварии. С профессиональной точки зрения стали лучше понимать, например, как лечить ожоги, проводить профилактику инфекционных осложнений, все это дало большие уроки. Подтвердилось, в частности, что успешно лечить крайне тяжелые радиационные ожоги небольшой площади можно только пересадкой собственной кожи пациента (лоскуты на сосудистой ножке). А пересадку костного мозга нужно делать только при такой большой дозе облучения, после которой он сам не способен восстановиться (более 800-1000 бэр).

В 1986 году Наталия Надежина была главным врачом клинического отдела Института биофизики МЗ СССР (на базе Клинической больницы № 6). В настоящий момент она – ведущий научный сотрудник лаборатории местных лучевых поражений и последствий острой лучевой болезни ФГБУ ГНЦ ФМБЦ им А.И. Бурназяна ФМБА России.

В острый период, когда снижаются лейкоциты, человек беспомощен перед инфекцией. Мы проводили хорошую профилактику инфекционных осложнений и кровотечений, поэтому от них практически никто не умер. Умирали те, кто получил дозы облучения, после которых уже не восстанавливаются ни костный мозг, ни кожные покровы (с большой площадью и тяжестью лучевых ожогов).

Апрель в огне: Авария на Чернобыльской АЭС в лицах

Жизнь и судьба этой женщины стала известна после выхода сериала « Чернобыль» в 2023-м. Людмила стала олицетворением людей, жизнь которых разрушила авария на Чернобыльской АЭС, и самой известной «чернобыльской вдовой». Таких жен и матерей как она — тысячи, но именно ее история была экранизирована.

В момент аварии Анатолий Дятлов находился за пультом управления четвертого энергоблока. Фото: РИА Новости

Эти события оставили отпечаток в жизни Людмилы навсегда. Она несколько лет приходила в себя после случившегося. Так как в квартиру в Припяти девушка уже вернуться не могла, государство выделило ей жилье в селе Троещина, которое находится недалеко от Киева. Вопреки прогнозам врачей, Людмила смогла выносить и родить сына уже от другого мужчины, но у мальчика была врожденная астма.

Людмила Игнатенко не очень довольна, что о ней и ее муже сняли сериал. Авария на ЧАЭС и гибель Василия — личная и больная тема женщины. Фото: Youtube.com / BBC News — Русская служба

Сразу после аварии Легасова назначили членом правительственной комиссии по расследованию причин происшествия. Как рассказывала его дочь Инга, отец случайно попал в эту комиссию. В субботу 26 апреля Валерий Алексеевич вместе с академиком Анатолием Александровым был на заседании президиума Академии наук СССР. В тот момент раздался телефонный звонок и стало известно, что в срочном порядке требуется ученый для комиссии. Так как все заместители Александрова почему-то были недоступны, ехать пришлось Легасову. В тот же день он отправился в аэропорт «Внуково», где его посадили на правительственный самолет и доставили в Припять.

Авария на Чернобыльской АЭС: дата, причины и последствия

За несколько дней до трагедии было принято решение об остановке 4-го энергоблока в связи с запланированными ремонтными работами. Подобные мероприятия проводились регулярно для профилактического осмотра и замены оборудования. Это было гарантией безаварийной службы систем.

Авария на Чернобыльской АЭС всколыхнула большую страну. Широкая общественность узнала о ней не сразу. Поначалу то, что произошло на реке Припяти, не попало в сводки новостей. Атомщики пытались в полной тишине разобраться в причинах трагедии, но слишком заметен был радиоактивный след, и непредсказуемы последствия произошедшего.

Была отмечена и недостаточно развитая культура безопасности на подобных станциях и во всей ядерной отрасли СССР. К негативным последствиям привело и поведение руководителей ЧАЭС, утаивших масштабы бедствия и сообщивших об угрозе заражения спустя сутки после взрыва. Драгоценное время было упущено.

Самых тяжелых больных отправляли в клиники Москвы. С ними работали иностранные светила медицины. Врачи зафиксировали 134 случая возникновения лучевой болезни. Меньше чем за год от нее скончалось 28 человек. Их хоронили в герметичных гробах, потому что тела и после смерти выдавали запредельный фон радиации.

Тревожные сообщения появлялись в западных СМИ. Иностранные специалисты в области гематологии и радиологии предлагали свою помощь Советам в лечении облученных пациентов. Но руководители нашего государства хранили молчание, совещались, обсуждали ситуацию за закрытыми дверями кабинетов.

И все же хочется закончить хронику словами выдающегося советского ученого, действительного члена Академии медицинских наук СССР, крупнейшего специалиста по лечению лейкозов Андрея Ивановича Воробьева. Вот что он сказал в связи с Чернобыльской катастрофой:

Была ранняя весна. Кажется, апрель. Как и сейчас в Чернобыле. Светило солнце, и в больнице было очень тико. Я заглянул к Николаю. Он лежал один в стерильной палате. Рядом с кроватью стоял столик со стерильными хирургическими инструментами, на другом столике — мази Симбезон, Вишневского, фурацилин, настойка прополиса, облепиховое масло, стерильный корнцанг с намотанной на него марлечкой. Все это для обрабатывания обнаженной кожи.

Реакторы типа РБМК по конструкции порочны и несут в себе возможность «положительного останова», то есть взрыва, и впредь, несмотря на все принятые меры. Ведь этот реактор по-прежнему имеет положительный температурный, паровой и концевой эффекты реактивности, суммарное значение которых слишком велико. Собрать эти эффекты в сумму непросто, но возможно. В Чернобыле они сошлись вместе и показали, что из этого выходит.

Они совсем раскисли, хотя течение болезни у них было безусловно более легким. Дима писал им юмористические записки в стихах, читал трилогию Алексея Толстого «Хождение по мукам» и говорил, что наконец-то он может спокойно полежать. Но иногда он срывался и очень круто переходил в депрессию. Однако и депрессия эта была не тяжела для окружающих. Очень долго его раздражали громкие разговоры, музыка, шум каблуков. Однажды он наорал в такой депрессии на одну врачиху, что от стука ее каблуков у него понос начинается. Родственников к нему до трех недель не допускали.

Сказал, что вначале проломило кровлю и на нулевую отметку машзала упал кусок железобетонной плиты, разбил маслопровод. Масло загорелось. Пока он тушил и ставил пластырь, упал еще кусок и разбил задвижку на питательном насосе. Отключили этот насос, отсекли петлю. В пролом крыши полетел черный пепел. Ему было очень тяжко, и я не стал его больше расспрашивать. Все просил пить. Я дал ему боржоми.

У нас были ребята из МИФИ, преподавали на кафедре радиационной защиты. Приехали на станцию добровольцами предложить свою помощь. Они давали рекомендации по снятию фона. Не надо, скажем, городить сплошную защиту на каком-то участке, достаточно вот тут площадочку зачистить — и фон сразу упадет. Я ради интереса с ними ходил в разведку несколько раз, они делали так: намечали заранее точки, пробегали по ним, замеряли дозы, находили, откуда идет просвет, а потом высчитывали, где лучше поставить стеночку, где закрыть, а где и почистить.

Был у меня случай: под подозрением оказался дед из Туркестана, лет 60. У него был передоз. Пошли с ним, посмотрели, где он работал. Ну нет пятен, нет нигде. Причем дед нормальный, вся бригада хорошего мнения о нем, не может он жульничать. Я докладываю Виктору: прошлись, все чисто. Он мне говорит: «Ну и пиши «ошибка дозиметра», ты взял его на проверку и выяснил, что дозиметр врет». Я написал. Ну и все. Дед пошел в общагу, потому что пятен не было и никаких разборок тоже не было.

Учительница Барабанова о Чернобыльской трагедии: Самолеты с энергетиками с острой лучевой болезнью вылетали в Москву, а мамы с детьми загорали на берегу Припяти

«Апрельское солнце жгло немилосердно. Опьяняющие запахи тополиного пуха и яблоневого цвета разносило по городу. Девочки-подростки в купальниках загорали в песчаных карьерах. Маленькие мальчики ныряли с пирса в реку Припять. Моя подруга Анна вместе с тремя сыновьями стояла на крыше своей девятиэтажки и рассматривала в телескоп верхушку атомной станции. Гигантские бетонные глыбы свисали с арматуры, которая создавала стену 4-го блока. Снизу закричал сосед: «Спускайтесь немедленно! Вы видите мерцание – это означает, что реактор открыт. Вы облучены». Три сына Анны получили радиацию открытым излучением», – пишет очевидица.

«Яркий солнечный свет залил утренний город. Томно пахло яблоневым цветом, на клумбах в центре уже высадили розы. На улицах Припяти толпились люди, молодые мамы с колясками и с детками за ручку стояли в очереди за продуктами. А за три километра от города горел атомный реактор, и люди не имели ни малейшего представления о невидимой угрозе! Работники атомной и пожарные поглощали радиоактивное излучение, которое превышало все мыслимые и немыслимые нормы, но никто не думал о белой смерти. А самолеты с энергетиками и спасателями, больными острой лучевой болезнью, уже вылетали в Москву. Преступная беспечность советской власти к жизни людей не имела границ! Над аварийным реактором кружили вертолеты, скидывали песок. А дети, которые собирались с мамами в эвакуацию, гуляли по улицам, стояли на центральной площади», – написала очевидица.

По ее словам, в школе провели собрание для учителей, представители власти сообщили, что станция изолирована, утечки радиации нет, однако попросили не выпускать детей на улицу. После обеда, по воспоминаниям Барабановой, детей отправили по домам. Когда одна из учительниц приказала детям завязать марлевыми повязками носы и рты, чтобы предупредить попадание радиоактивной пыли, на улице люди в штатском приказали их снять.

Быстро одевшись, я выскочила из дома. Улицы были еще пусты, и я почти бежала со своего 2-го микрорайона в 5-й, где проживал мой брат. Моему брату Михаилу, отцу двоих маленьких сыновей, был 31 год, он работал на втором реакторе старшим инженером управления блоком. Он как раз собирался на работу, а четвертый реактор уже горел.

26 апреля 1986 года на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошла авария, ставшая крупнейшей катастрофой в истории атомной энергетики. Более 115 тысяч человек из 30-километровой зоны были эвакуированы. Власти скрывали факт выброса радиации в атмосферу. В течение первых трех месяцев после аварии от радиации погиб 31 человек, последствия облучения стали причиной гибели от 60 до 80 человек. Валентина Барабанова до аварии на ЧАЭС прожила в Припяти 11 лет. Преподавала французский язык в школе. 27 апреля 1986 года со всеми жителями Припяти была эвакуирована из города. Барабанова – один из авторов книги о чернобыльской атомной катастрофе «По ту сторону Чернобыля», выпущенной в Австралии в 1993 году. «ГОРДОН» публикует отрывки из книги, присланные автором.

В 1986 Году После Аварии В Чернобыле Привозили Облученных В Москву

Нельзя отрицать, что Чернобыльская катастрофа тяжелая трагедия. Авария привела к немедленной гибели двух человек, третий пострадавший умер рано утром в день аварии от тепловых ожогов. Еще двадцать восемь человек умерли в последствии в центрах по оказанию помощи, что привело к 31 смертельному исходу за первую неделю после аварии. Аварией в Чернобыле специалисты по радиационной медицине не были застигнуты врасплох. В атомной промышленности случаи лучевой болезни, к сожалению, не были редкостью. Но масштабы Чернобыльской аварии были столь значительными, что потребовалось привлечение специалистов многих профилей, которые оказались не подготовленными к такой деятельности. Поэтому сначала у 499 человек, находившихся непосредственно в зоне аварии, подозревали острое лучевое поражение, все они были госпитализированы для осмотра. Этот диагноз был подтвержден компетентными специалистами только у 134 человек.

Публиковались также доклады, в которых высказывалось предположение, что облучение радиацией в результате аварии привело к изменению иммунных реакций. В своем докладе (1995 г.) Комитет по радиационной защите и здравоохранению АЯЭ (Агентствo по ядерной энергии) при ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития) отмечает, что «хотя подавление имунных реакций при получении общих доз радиации всем телом человека характерно, ожидается, что любые замеченные отклонения будут незначительными и будут исправлены естественным образом без каких-либо медицинских последствий».

Выдержка из отчета Миссии Международного Красного Креста (февраль 1990 г.): «Общественное мнение и медики согласны с тем, что наблюдается повышение уровня заболеваемости у населения. Хотя при этом не принимается во внимание:

существенное улучшенное обследование населения, ведущее к лучшему обнаружению заболеваний;
изменение образа жизни и привычного питания (как в результате ограничений на загрязненных территориях, так и в результате резкого снижения уровня жизни);
психологические процессы и тревожность, вызывающие физические симптомы и влияющие на здоровье по различным каналам (бессонница, головные боли, гипертония, желудочно-кишечные расстройства)».

А вот мнение российских ученых: Зависимость роста заболеваемости от полученной населением дозы, как правило, не выявляется. В этом районе есть комплекс причин, отрицательно воздействующих на здоровье. В числе основных негативные социально-экономические и психо-эмоциональные факторы.

Однако в общественном сознании сложился свой стереотип последствий Чернобыля. Этот образ, возникший в результате слабого понимания людьми механизмов воздействия радиации на человека и окружающую среду, питается подспудным страхом перед непонятным и неконтролируемым риском, который время от времени подкрепляется непроверенными сведениями и слухами. Главные вопросы, которые волнуют людей и на которые у них есть свои, правда, весьма смутные ответы, таковы:

велико ли число жертв Чернобыльской аварии;
радиация и рак;
вред от малых доз радиации;
рост общей заболеваемости после Чернобыля;
проблемы со здоровьем ликвидаторов;
угроза генетическому здоровью населения;
опасность от радиоактивно загрязненных продуктов питания.

Каковы реальные последствия Чернобыльской катастрофы: сколько человек погибли и почему от страха перед радиацией смертей было в десятки раз больше

В то же время высокие дозы радиации — особенно полученные за короткое время — способны нанести большой вред здоровью. После атомных взрывов в Хиросиме и Нагасаки многие тысячи погибли от лучевой болезни. Более того, среди выживших рак случался на 42 % чаще, чем среди их сверстников из других городов Японии, не подвергшихся бомбардировкам. Выжившие в Хиросиме и Нагасаки из-за более частого рака показали среднюю продолжительность жизни на один год ниже, чем японское население других городов той же эпохи. Для сравнения: в России с 1986 по 1994 год продолжительность жизни снизилась в шесть раз сильнее, чем для японцев, переживших Хиросиму.

Ответ на этот вопрос дали множество рецензий на книгу, появившихся в англоязычной научной литературе. Подавляющее большинство этих рецензий разгромные. Их авторы повторяют простую мысль: сравнивать смертность в СССР до 1986 года и после него некорректно. Причина этого в том, после распада СССР во всех его бывших территориях случился коллапс продолжительности жизни. В 1986 году средняя продолжительность жизни в РСФСР была 70,13 года, а уже в 1994 году она упала до 63,98 года. Сейчас даже в Папуа — Новой Гвинее средняя продолжительность жизни на два года больше, чем была в России и на Украине в 1990-х годах.

Под радиацией в тексте далее имеется в виду ионизирующее излучение. Оно может влиять на человека по-разному: при больших дозах вызывать лучевую болезнь, первыми признаками которой являются тошнота, рвота, а далее следует поражение целого ряда внутренних органов. Само по себе ионизирующее излучение действует на нас постоянно, но обычно его значения невелики (менее 0,003 зиверта в год). Судя по всему, такие дозы заметного влияния на людей не оказывают. Например, есть отдельные места, где радиационный фон много выше обычного: в иранском Рамсаре он в 80 раз выше среднего по планете, но смертность от заболеваний, обычно связываемых с радиацией, там даже ниже, чем в других районах Ирана и большинстве регионов мира.

На сегодня, как и в 1986 году, действительно опасной дозой радиации, способной привести к лучевой болезни или иным острым формам поражения, считается 0,5 зиверта в год (таковы, в частности, нормы NASA). После этой отметки начинается рост числа заболеваний раком и прочие неприятные последствия радиационного поражения. Доза в 5 зивертов, полученных за час, обычно смертельна.

Падение было очень резким — в странах, пострадавших от Чернобыля, стали жить на 6,15 года меньше всего за восемь лет. Уровня продолжительности жизни времен катастрофы под Припятью России удалось снова достигнуть только в 2013 году — 27 лет спустя. Все это время смертность была выше советского уровня. Абсолютно такая же картина была и на Украине.

Были ли аварии до Чернобыля. В период с 1950-х годов по 1986 год в СССР произошло около 10 атомных аварий на реакторах. В США — 12. Как минимум в двух случаях вокруг реакторов была создана буферна зона, подобная чернобыльской. Последняя из известных аварий — на станции Фукусима (авт.).

В стране, что готовилась к атомной войне была всего 1 специализированная больница для пострадавших с лучевой болезнью. Это была больница №6 г. Москвы. Туда свозили всех ликвидаторов. Пребывание в палатах с сильно радиоактивными больными четко ограничивалось по времени.

Техника в Чернобыле. Первое в современном мире массированное применение роботов в ликвидации техногенной аварии. Именно после аварии во всём мире появился новый класс робототехники, способной расчищать завалы в особо трудных условиях.
Кроме обычной техники — танков, БТР, вертолётов, самолётов, автомобилей всех мастей, на АЭС нашли применение аэростаты, на которых монтировали камеры и осветительные приборы. Для уничтожения вплавившегося графита в кровлю машзала предполагалось использовать крупнокалиберные пулемёты. Во время ликвидации, для уничтожения стен, применялись самоходные установки ИСУ-152, 1944 года разработки.

Для начала — лёгкая прелюдия. Катастрофа на ЧАЭС мучает меня многими вопросами с самого детства. И хотя к Припяти ни я, ни моя семья отношения не имеют, процентов 70% детских рисунков я посвятил станции. Дурак скажете? Может быть. До сих пор меня сильно удивляет, почему о ЧАЭС знают так мало, просто закрывая глаза. О последствиях катастрофы могут что-то сказать единицы; не знают учителя, дети, преподаватели, рабочие. Да никто. И никому нет дела. А, между прочим, мы ведём речь о катастрофе «планетарного масштаба» (из вывода комиссии МАГАТЭ) с частичным заражением территорий Европы, Азии, Ближнего Востока. Это не Титаник и не Анло-бурская война, о которых СМИ упоминает чаще, чем о Чернобыле.

Цифры не отдельной катастрофы, а ядерной войны. Согласно прогнозам академика Легасова, в ближайшие годы после аварии от раковых болезней умрёт более 40 тысяч человек. В десятки раз больше погибнет от косвенных болезней, вызванных облучением. Мало кто знает, что эти цифры были вычислены на основании хиросимской модели заражения. Чернобыль имел многократно большие уровни ионизирующего излучения и большой выброс изотопа йода. Особенность этого аэрозоля в очень небольшом периоде полураспада, но его особо активно поглощает человеческий организм, концентрируя запас радиоактивного йода в щитовидной железе. В первоначальных расчётах Легасова фигурировала цифра погибших в десятки раз большая. Но под давлением комиссии МАГАТЭ в 1987 году прессу просочились лишь 4 тысячи человек потенциальной группы риска. Вскоре академик покончил с собой. К слову — вещи из его комнаты до сих пор хранят в пакетах из-за сильного излучения (Легасов был на станции во время ликвидации). На сегодня официально катастрофа ОФИЦИАЛЬНО забрала лишь 50 человек.