Больница Москва Куда Отвозили Из Чернобыля: обновленная информация, быстрый ответ

Много лет методика доктора Гейла была признала ошибочной, а позже — преступной: в США его ждал скандал на уровне Конгресса, а в СССР наконец выяснили, что он — просто военный врач без медицинского образования, который ставил эксперименты на людях. В интернете можно найти много его фотографий и материалов о нем.

Известно, что первых ликвидаторов из пожарных доставили на самолете в Москву, в шестую клиническую больницу. Известно, что мест в Москве хватило не всем. 13 пожарным повезло — они могли получить инновационное лечение от американского доктора Гейла, который должен был спасать героев Чернобыля по своей новой прогрессивной методике. 11 пожарным повезло меньше — их привезли в киевский институт радиологии и онкологии, к главному радиологу Украины, Леониду Киндзельскому.

Киндзельський Л. П., главный радиолог МЗ Украины (1978 — 1986), доктор медицинских наук, профессор, Заслуженный деятель науки и техники Украины, академик Украинской АН национального прогресса. Международным автобиографическим институтом признан «Человеком ХХ столетия»

В 1986 году киевские радиологи не могли вступать в открытые конфликты с московскими. Но Киндзельський все равно делал свое — после диагностирования, кроме гамма-облучения, еще альфа и бета, он применил диаметрально другой метод лечения: подсаживал донорский костный мозг внутривенно, НЕ убивая собственный костный мозг ребят.

Эту историю рассказал сайт “Ukrainian People” со ссылкой на воспоминания, которыми поделилась в сети пользователь Лала Тарапакина, которая обожает разматывать клубки и сопоставлять истории. Например, старое забытое интервью с Анной Губаревой, онкологом Киевского института радиологии и онкологии, которая принимала первых ликвидаторов, завели ее в множество поисковых запросов и многочисленных показаний.

ГБУЗ «Городская клиническая больница им. С.П. Боткина ДЗМ»;
ГБУЗ «Городская клиническая больница № 1 им. Н.И. Пирогова ДЗМ»;
ГБУЗ «Городская клиническая больница № 4 ДЗМ»;
ГБУЗ «Городская клиническая больница имени В.М. Буянова ДЗМ»;
ГБУЗ «Городская клиническая больница № 15 им. О.М. Филатова ДЗМ»;
ГБУЗ «Городская клиническая больница № 5 ДЗМ»;
ГБУЗ «Городская клиническая больница № 31 ДЗМ»;
ГБУЗ «Городская клиническая больница № 51 ДЗМ»;
ГБУЗ «Городская клиническая больница № 57 ДЗМ»;
ГАУЗ «Московская городская онкологическая больница № 62 ДЗМ»;
ГБУЗ «Городская клиническая больница № 81 ДЗМ»;
ГБУЗ «Морозовская детская городская клиническая больница ДЗМ»;
ГБУЗ «Центр планирования семьи и репродукции ДЗМ»;
ГБУЗ «Научно-исследовательский институт скорой помощи им. Н.В. Склифосовского ДЗМ»;
ГБУЗ «Инфекционная клиническая больница № 1 ДЗМ»;
Филиал № 3 ГАУЗ «Многопрофильная клиника медицинской реабилитации» Московский научно-практический центр медицинской реабилитации, восстановительной и спортивной медицины ДЗМ»;
ГБУЗ «Челюстно-лицевой госпиталь для ветеранов войн ДЗМ»;
* ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн № 1 ДЗМ»;
* ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн № 2 ДЗМ»;
* ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн № 3 ДЗМ».

Участники ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС
Участники ликвидации последствий аварии на ПО «Маяк» 1957-1962 гг. и сброса радиоактивных отходов в реку Теча в 1949-1962 гг.
Участники испытаний ядерного оружия на Семипалатинском и других полигонах.
Ветераны подразделений особого риска.
Граждане, эвакуированные из зоны воздействия с территорий, подвергшихся радиационному воздействию (из зоны отчуждения и из зоны отселения) и переселённые с территорий подвергшихся радиационному загрязнению.
Граждане, выехавшие добровольно с радиационно-загрязненных территорий — зоны отселения и из зоны с правом на отселение.
Дети первого, второго и третьего поколений, рождённые от лиц, принимавших участие в ликвидации последствий аварии (от ликвидаторов), эвакуированных из зоны воздействия или выехавших добровольно из зоны воздействия.
Вдовы участников ликвидации последствий радиационных аварий и ветеранов подразделений особого риска.
Супруги граждан, получивших или перенесших лучевую болезнь и другие заболевания, связанные с радиационным воздействием, инвалидов вследствие радиационного воздействия, участников ликвидации последствий радиационных аварий и ветеранов подразделений особого риска.

Содержание

Они умирали, потому что их лечили в Москве»: герой, которого не показали в сериале «Чернобыль», рассказал правду об аварии (Обозреватель, Украина)

— Однажды при загрузке топлива сорвался стержень с топливом и разбил охлаждающую рубашку. Тогда была большая утечка радиации. По всей территории станции грунт глубиной с метр сняли. Город Припять мыли, машины у нас позабирали. Мы домой пришли без формы, потому что она была грязная, шли в рабочем белом одеянии. Тогда все приборы зашкаливали. Симптомы были такие, как будто мы получили лучевую болезнь: слабость, тошнота, рвота. После этой аварии шесть человек из одной бригады умерли, в клинике, один за другим. Но нам ничего не говорили.

Знаете, почему эти ребята погибли, а мы остались живы? Потому что мы работали на своем объекте, мы знали, куда заходить, куда выходить. А их часть, где был Игнатенко, занимались охраной города. Они бывали у нас на учениях три раза в год, но хорошо объект они не знали. Они приехали, увидели, где горит, а это полыхала радиация. И пошли сразу туда, прямо в радиацию, попали в пекло. Если бы они поднимались, например, со стороны транспортного коридора, то все было бы не так. А так они поработали там минут 20, и все. Скорые только успевали приезжать и забирать их в больницу. А через сутки их самолетом отправили в Москву в больницу.

— Расскажу. Меня часто приглашали в музей Чернобыля, когда туда приезжали делегации. И как-то приехала группа, где были американцы, канадцы. Они хотели послушать живых участников событий. И в конце разговора встает афроамериканец и говорит, что хочет задать вопрос мне. И переводчик передает: «Вы очень красиво рассказывали про Леонида Киндзельского, а знаете ли вы Игоря Киндзельского?» Отвечаю, что нет, не знаю. Он заулыбался и говорит: «А я знаю».

— Да. Брату сделали пересадку костного мозга. У Лени в костном мозге осталось 27% живых частиц, он уже чах. И если бы его лечили, как в Москве, то он давно был бы на кладбище. Отличие методики Леонида Петровича в том, что он пересаживал живой костный мозг. А по теории Гейла тем, у кого костный мозг убит на 80%, нужно перед пересадкой костный мозг донора облучить, и только потом пересаживать.

Потом главный врач Московской больницы №6 Гуськова вместе с американским профессором Гейлом прилетели к нам, посмотреть, как Киндзельский нас лечит. Наш врач одевал только халат, а они зашли в своих скафандрах, боялись украинской радиации. Леонид Петрович берет карточку каждого и зачитывает, как нас зовут, какие анализы у нас.

Ховринская заброшенная больница (Москва) Амбрелла (30; фото)

Когда количество заявлений о пропавших на территории Ховринской заброшенной больницы людей перевалило за несколько десятков, решено было устроить облаву на членов секты. К больнице приехал ОМОН, милиция. Милиционеры стреляли в воздух и взрывали световые гранаты, чтобы ослепить сектантов в темных подвалах освещенных самодельными факелами и свечами. В итоге несколько десятков человек было задержано, остальные разбежались. Никакого туннеля никто не взрывал, поэтому история о затопленных в подвалах Ховринской заброшенной больницы сектантах не более чем байка. Кстати спустя некоторое время сатанисты вновь вернулись в здание ХЗБ, но разместили свой алтарь в центральной части здание на пятом этаже.

Сначала члены Немостора приводили на территорию Ховринской заброшенной больницы бездомных животных и садистки убивали их, принося в жертву. Почувствовав свою безнаказанность, они принялись за бомжей и любопытных зевак, приходивших посмотреть на ховринский недострой.

Время от времени объект брали под охрану, но были годы, когда больница оставалась во власти экстремалов и сатанистов. На форумах, посвященных «московской «Амбрелле», можно прочитать жуткие истории. Вот девушка подробно описывает, как гуляет со своим молодым человеком по ночной больнице, заводит его на верхние этажи, просит заглянуть в шахту лифта, а затем толкает его в спину. Можно списать на богатую подростковую фантазию. Но не все удавалось списывать — трагедии повторялись. Редкий год обходится без смерти, а счет травм и увечий идет на сотни. И основная причина смерти: падение с высоты.

Множества заброшенных и мрачных объектов со временем обрастают разнообразными слухами и легендами, но далеко не все относится к истине. Ховринская заброшенная больница как раз такой пример, когда вымысла больше чем правды, зато рассказывать и слушать байки гораздо интересн

Разумеется, легенды всегда в той или иной мере расходятся с реальностью, но, как бы там ни было, сатанисты больницу покинули. Как и бомжи. Остались «сталкеры» и экстремалы плюс «туристы» со всей страны. Одно время на затопленных уровнях зимой организовывали ночной экстремальный каток. Потом проект неожиданно прикрыли, по слухам — после милицейской облавы.

«Уже в июле техника была отправлена в Чернобыль. С июля по декабрь было расчищено порядка 2500 квадратных метров грунта. Там, где излучение было на запредельных характеристиках», – рассказывает генеральный директор АО НИИ «Траснмаш» концерна Уралвагонзавод Антон Свиридов.

«Радиоактивному загрязнению подверглись 1 миллион 660 тысяч гектаров сельскохозяйственных земель. Это порядка 20% земель на 1986 год. Выпали два нуклида. Это Цезий-137 и Стронций-90. Цезий – период полураспада 30 лет. Стронций – 29 лет», – уточняет заместитель директора Института почвоведения и агрохимии Национальной академии наук Республики Беларусь Николай Цыбулько.

Из 190 тонн ядерного топлива 171 тонну выбросило взрывом наружу. Крыша станции была усыпана обломками реактора. Уровень радиации – 10 тысяч рентген в час. При безопасном – 50 микрорентген. Радиоактивное облако накрыло несколько областей Советского Союза: это Киевская, Гомельская, Могилевская, Брянская, Калужская, Орловская, Тульская области. В радиусе 30 километров от станции была объявлена зона отчуждения – 2 600 квадратных километров. В результате аварии навсегда лишились своих домов около 140 тысяч человек. Больше всего пострадала Беларусь.

«Настроения были разные, скажем, у меня полроты были таджики, казахстанцы и кыргызстанцы, их обманули – сказали, что они едут на ликвидацию землетрясения в Молдове, а привезли в Чернобыль», – вспоминает председатель Общественного объединения «Союз Чернобыля» Виктор Деймунд (Казахстан).

«Пожарные во всех смыслах поступили героически. Почему это было необходимо сделать: здание четвертого энергоблока и здание работающего третьего энергоблока – это одно физически здание. Крыша покрыта битумом, и огонь распространился бы на соседний блок», – поясняет профессор РАН Андрей Ширяев.

Аварии случались и ранее, радиационная медицина развивалась, мы уже владели большим опытом и определенными навыками по диагностике, лечению, сортировке, прогнозу тяжести. Но одновременно такое количество пострадавших с одинаковыми видами воздействия (бета и гамма излучение) – это особенность чернобыльской аварии. С профессиональной точки зрения стали лучше понимать, например, как лечить ожоги, проводить профилактику инфекционных осложнений, все это дало большие уроки. Подтвердилось, в частности, что успешно лечить крайне тяжелые радиационные ожоги небольшой площади можно только пересадкой собственной кожи пациента (лоскуты на сосудистой ножке). А пересадку костного мозга нужно делать только при такой большой дозе облучения, после которой он сам не способен восстановиться (более 800-1000 бэр).

В 1986 году Наталия Надежина была главным врачом клинического отдела Института биофизики МЗ СССР (на базе Клинической больницы № 6). В настоящий момент она – ведущий научный сотрудник лаборатории местных лучевых поражений и последствий острой лучевой болезни ФГБУ ГНЦ ФМБЦ им А.И. Бурназяна ФМБА России.

Когда персонал шел в палату к загрязненным радиацией больным, надевали спецодежду, перчатки, фартуки, маски. При выходе также проводилась обработка одежды, рук. Ограничивалось время пребывания персонала в зоне повышения радиоактивности. Никто из персонала лучевой болезнью не заболел.

Знаю несколько человек, выживших после сильного облучения и умерших через много лет по причинам, не связанным с радиацией. У детей, которые были в зоне заражения, статистически подтверждено увеличение заболеваемости опухолевыми заболеваниями щитовидной железы. Кроме того, у лиц, получивших большую дозу облучения (100 и более бэр), перенесших лучевую болезнь и получивших лучевые ожоги, увеличено количество злокачественных заболеваний крови и рака кожи в области поражения.

Это зависит от степени тяжести поражения. Острое течение разделяется на период первичной реакции – тошнота, головная боль, рвота; затем латентный период мнимого благополучия; а потом – развернутый период выраженных клинических проявлений в разгар болезни. При тяжелой форме лучевой болезни период мнимого благополучия очень короткий, буквально несколько дней. Поначалу все пациенты разговаривали, общались между собой. Но мы уже в первые дни знали, как у кого будет протекать болезнь. Для медперсонала очень тяжело было смотреть на молодых пациентов и понимать, что некоторые из них обречены. При этом надо было не показывать этого, поддерживать больных, чтобы они верили в лучшее и надеялись.

— Пациенты каждый вечер смотрели в холле нашего отделения телевизионные выпуски новостей, и когда сообщалось о гибели их товарищей в Москве, спрашивали нас: «Почему ребят не спасли?» Мы тогда не знали ответ, говорили, что те, кто скончался, вероятно, получили очень большие дозы облучения. Пациенты возражали: «Но мы находились рядом с ними! Как же они могли облучиться больше нас?»

— Нет, но мы знали, что через органы дыхания в организм попало большое количество радиоактивных веществ. Важно было вывести их как можно быстрее, чтобы уменьшить облучение внутренних органов и не дать радионуклидам засесть на годы в костях, печени… Поэтому всячески старались «вымыть» пациентов изнутри. Для этого их усиленно кормили, поили (давали травяные отвары и минеральную воду), ставили капельницы со специальным раствором. Нужно сказать, что в те времена капельницы были примитивными, системы не оснащались колесиками, позволяющими приостановить подачу раствора. Поэтому больным приходилось носить с собой штативы с системами в туалет, столовую.

Наши пациенты поняли: если бы их отправили в Москву, то неизвестно, чем бы закончилось лечение. Они Киндзельского чуть ли не на руках стали носить, ведь он спас им жизнь. Государство «отблагодарило» Леонида Петровича тем, что сняло с должности главного радиолога УССР. На профессора начались гонения, кто-то был заинтересован его дискредитировать. Доказывали, что он не был в Чернобыльской зоне. Умер Киндзельский в 1999 году. Мы — бывшие пациенты, врачи, медсестры — лет десять подряд собирались в день смерти профессора на его могиле.

Киндзельский с коллегами первым делом провели так называемую сортировку пациентов: переоблученных, у которых было очень плохое самочувствие (головокружение, потеря сознания, рвота), отправили на самолете в Москву в больницу номер шесть, где лечили людей, получивших большие дозы радиации на ядерных объектах, например, атомных подводных лодках. Тем временем мы занялись подготовкой к приему остальных пострадавших — для них нужно было освободить палаты двух отделений. Больных, которых нельзя было отправить домой по медицинским показаниям, перевели в другие отделения.

Больше всех облучились ныне покойные профессор Киндзельский и заведующая отделением Нина Алексеевна Томилина. Тут нужно сказать, что в полости рта и желудках наших пациентов появились причинявшие боль эрозии, вызванные воздействием радиации. Эрозии во рту смазывали раствором дефицитной метиленовой синьки. Она хранилась у Нины Алексеевны. Каждый день больные выстраивались в очередь, и она лично выполняла процедуру. Нина Алексеевна больше других врачей находилась рядом с чернобыльскими пациентами и получила самую большую дозу облучения.

Забытый герой Чернобыля

Говоря о героях Чернобыля (см также Авария на ЧАЭС. Первые герои Чернобыля) незаслуженно упускают еще и врачей, спасавших жизни.
Один из них — Леонид Петрович Киндзельский, который, будучи в 1986-м главным радиологом Минздрава Украины, спас множество жизней ликвидаторов и действительно вписал свое имя в историю украинской медицины прописными буквами в раздел «Врачебное мужество».

— 26 апреля 1986 года нашего руководителя профессора Леонида Киндзельского вызвали в Министерство здравоохранения Украинской ССР и сообщили, что на Чернобыльской АЭС произошла авария, — продолжает Анна Губарева. — Леонид Петрович занимал тогда должность главного радиолога республики. Ему поручили с группой коллег неотложно отправиться в Припять, чтобы обследовать пожарных и персонал станции, ведь эти люди получили огромные дозы облучения в ночь аварии.

То ли в конце мая, то ли в начале июня в Киев приехал американский врач Роберт Гейл. Он тогда был известен во всем Советском Союзе — по телевидению и в газетах о нем говорили как о специалисте, приехавшем спасать чернобыльских ликвидаторов. Именно он работал с переоблученными пожарными в Москве. В Киеве Гейл посетил наш институт. Профессор Киндзельский подробно рассказал ему, как он лечит пострадавших, и о том, что методика дает положительный результат. Гость слушал профессора с явным скепсисом.

— Да, но только до пятого мая — в этот день к нам явились «товарищи в штатском». Они обязали всех держать язык за зубами, изъяли истории болезней и другую документацию. Впрочем, пожарные не очень-то их испугались и после визита сотрудников спецслужбы говорили все, что хотели.

— В день на питание обычного больного полагались один рубль пятьдесят две копейки. Во время обеда все получали по пятьдесят граммов мяса. Его варили с борщом или супом, затем доставали из кастрюли, делили на порции и клали каждому в тарелку. Но на питание пострадавших от радиации на ЧАЭС тратили гораздо большие суммы. Таким пациентам давали вдоволь мяса, рыбы, дефицитные тогда языки, красную икру. Хорошее питание стимулировало обменные процессы в организме, благодаря чему выводились радионуклиды. Кроме того, продукты с высоким содержанием белка способствовали восстановлению показателей крови, которые у переоблученных резко ухудшились.

Атомная медсанчасть

25 апреля 1986 года была запланирована остановка 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС для очередного планово-предупредительного ремонта. В ходе остановки решено было провести испытание так называемого режима «выбега ротора турбогенератора», предложенного генеральным проектировщиком в качестве дополнительной системы аварийного электроснабжения. В 1:23:04 начался эксперимент. Из-за снижения оборотов насосов, подключённых к «выбегающему» генератору, и положительного парового коэффициента реактивности мощность реактора начала расти. В 1:23:39 нажата кнопка аварийно защиты на пульте оператора. В следующие несколько секунд зарегистрированы различные сигналы, свидетельствующие о быстром росте мощности, затем регистрирующие системы вышли из строя. Произошло несколько мощных ударов, и к 1:23:47—1:23:50 реактор был полностью разрушен.

4-й энергоблок в 1986 году.

В Припяти в ту ночь по «Скорой помощи» дежурили диспетчер Л. Н. Мосленцова, врач В. П. Белоконь и фельдшер А. И. Скачек. В приемном покое дежурили медсестра В. И. Кудрина и санитарка Г. И. Дедовец. Первый вызов с АЭС поступил почти сразу после взрыва. Что произошло, толком не объяснили, но Скачек выехал на станцию. В 1 ч 35 мин с обычного вызова в диспетчерскую вернулся врач Белоконь. Сколько-нибудь внятной информации о произошедшем не было. В 1 ч 42 мин. позвонил Скачек и сообщил, что есть обожженные люди и требуется врач.

Другой пациент Александр Лелеченко, работавший на станции заместителем начальника электроцеха, после капельницы почувствовал себя лучше, потихоньку улизнул из медсанчасти и вернулся на аварийный энергоблок. В общей сложности Лелеченко получил дозу в 2500 рентген. Умер в больнице Киева.

В медсанчасти рос уровень радиации. Мобилизованные из Южатомэнергомонтажа женщины постоянно мыли в полы, но производивший замеры дозиметрист повторял: «Моют, моют, а все равно грязно…». Чтобы освободить койки для пострадавших и не подвергать облучению больных, попавших в стационар до катастрофы, их стали отправлять домой прямо в пижамах. Благо, ночь стояла тёплая.

Не дождавшись врача, фельдшер Скачек повёз первую партию пострадавших в медсанчасть № 126 г. Припять. Через 40 минут после взрыва в медсанчасть поступили первые 7 пострадавших, в 4 часа 30 минут – 36, а к 10 часам утра – 98 человек. «Чернобыльцев» принимали Г. Н. Шиховцов, А. П. Ильясов и Л. М. Чухнов. Прибыла заведующая терапевтическим отделением Н. Ф. Мальцева. В работу по обработке больных включились хирурги А. М. Бень, В. В. Мироненко, травматологи М. Г. Нуриахмедов, М. И. Беличенко, хирургическая сестра М. А. Бойко. За подмогой по квартирам медиков отправили санитарку. Но многих не оказалось дома: ведь была суббота, и люди разъехались по дачам.

Мы подсаживали. Но при этом не убивали свой костный мозг этих ребят. Он не был поражен. Где-то через 2-3 недели наступил тот период, когда у них начали умирать клетки крови, и мы начали подсаживать костный мозг. Доноров выбирали не по всем параметрам, тогда это было невозможно. На то время, когда мы подсаживали ликвидаторам чужой костный мозг, свой у них отдыхал. Когда чужой костный мозг не приживался, то он отторгался организмом. Эти клетки погибали и все. Те же больные, у которых в Москве собственный костный мозг убивали, при отторжении клеток — погибали. Поэтому там столько смертей. Не потому, что в Москве были более тяжелые больные.

Солдат не привозили. Мы лечили только тех, кто находился на атомной электростанции во время взрыва. То есть это были сотрудники станции и пожарники. Естественно, были и люди, оказавшиеся в зоне во время взрыва. Например, один тракторист ехал утром мимо 4-го энергоблока в свою МТС на велосипеде и радиоактивная пыль попала ему на кожу между носками и штанинами. Начались альфа- и бетаожоги. Их опасность в том, что вот эта цепная реакция маленьких взрывов начинается внутри кожи. У этого тракториста поражение кожи, как ожог, начало ползти и доползло до паховой области. Очень тяжело было с этим бороться. Мы с подобной патологией столкнулись впервые. Но мы пытались.

Потому что Недзельский пошел по несколько другому пути, чем Москва. Мы наших больных сразу мыли. Не в смысле — раздели и поставили под душ. Мы ставили им капельницы. Сутками. То есть, мыли и снаружи, и изнутри. В первые сутки давали им йодистые препараты, особенно детям. Это спасло от многих неприятностей со щитовидной железой. Дозиметрический контроль был постоянно.

Если бы мы их все время не мыли, лучевая болезнь у пострадавших развилась бы, как у москвичей. Там сидели и ждали, пока приедет американский врач Гейл, который скажет, что нужно делать. Гейл приехал и сказал, что нужно пересаживать костный мозг, убивая костный мозг собственный. Потом уже стало известно, что Гейл — военный физик и не имеет медицинского образования, и его методика ошибочна.

В Москве ликвидаторов, экстренно привезенных туда для спасения, лечили по методике американского доктора Роберта Гейла. В результате, из 13 пациентов, у которых диагностировали острую лучевую болезнь, после пересадки костного мозга умерли 11. Методика оказалась ошибочной.

Почему одни ликвидаторы Чернобыля заболели и умерли, а другие здоровы

Иногда бывает, человек отошел на 2–3 метра в сторону от остальной бригады и попал под пятно. Мне надо, во-первых, найти пятно. Во-вторых, если нет пятна, выяснить, почему у него такая большая доза. Ошибка дозиметра или он попросту положил его на броню? Потому что можно было положить дозиметр на гусеницу трактора — их в зоне никто не мыл — и получить большую дозу.

Жили мы в Иванкове и Тетереве в пионерлагерях, там размещались сотрудники Средмаша. Это 150 км от станции. Дорожники быстро проложили дорогу и автобусами возили каждый день. Но все равно получалось долго, два часа. Поэтому мы часто оставались ночевать на работе. Тем более, обязаны были работать круглосуточно. Отдел наш был в средней школе №3, у нас там полкласса было отделено, стояли койки для дежурной смены. Надо — прикорнул.

Как велся контроль на участках Средмаша, я вам рассказал. Каждый, кто шел в зону, получал индивидуальный дозиметр. А в армейских подразделениях дозиметры выдавались только офицерам. По показаниям офицеров заносили дозы всей бригаде, с которой он работал. При том, что сам офицер на работу не выходил. Он привозил бойцов и сидел в машине и заведомо получал меньшую дозу, чем ребята, которые работали. А дозу им ставили по нему.

В общем, много всего такого. Я еще думал, вот вернемся домой, нас призовут на сборы и скажут: давай, пиши, что подходило, что нет. Чтоб в следующий раз армия была готова. Чтоб оборудование имелось подходящее, и защита для людей была надежная и продуманная. Но — нет. Гражданские еще какой-то интерес проявляли. А армейские вообще ничем не интересовались.

По ведомственной принадлежности мы относились к Средмашу. Минобороны отвечало за дезактивацию станции и прилегающих территорий, а Средмаш строил саркофаг над разрушенным блоком, это была его зона ответственности. Для строительства нужны были строители и автодорожники — они составляли две трети сил, работавших по линии Средмаша. А химики, геодезисты и топографы — одну треть. Главная задача химиков была держать на контроле дозы облучения, которые получали строители. Чтоб не было ни передоза, ни недодоза.

МЕДИКИ В ПЕРВЫЕ ЧАСЫ ПОСЛЕ АВАРИИ НА ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС

В ту ночь дежурство по «Скорой помощи» несли диспетчер Л. Н. Мосленцова, врач В. П. Белоконь и фельдшер А. И. Скачек. В приемном покое дежурили медсестра В. И. Кудрина и санитарка Г. И. Дедовец.
Вызов с Чернобыльской АЭС поступил вскоре после прогремевших там взрывов. Что произошло, толком не объяснили, но Скачек выехал на станцию. Вернувшись в 1 ч 35 мин в диспетчерскую с обычного вызова к больному, врач уже не застал своего коллегу и ждал от него телефонного звонка. Он раздался где-то в 1 ч 40 – 42 мин. Скачек сообщал, что есть обожженные люди и требуется врач.
Белоконь вместе с водителем А. А. Гумаровым срочно направились к станции, практически ничего не зная, что там происходит. Как потом выяснилось, в больнице не нашлось даже «лепестков», защищающих органы дыхания. За машиной врача выехали еще две «кареты», но без медработников.

У нас, правда, имелась упаковка для оказания первой помощи на случай именно радиационной аварии. В ней находились препараты для внутривенных вливаний одноразового пользования. Они тут же пошли в дело.
В приемном покое мы уже израсходовали всю одежду. Остальных больных просто заворачивали в простыни. Запомнила я и нашего лифтера В. Д. Ивыгину. Она буквально как маятник успевала туда-сюда. И свое дело делала, и еще за нянечку. Каждого больного поддержит, до места проведет.
Остался в памяти обожженный Шашенок. Он ведь был мужем нашей медсестры. Лицо такое бледно-каменное. Но когда к нему возвращалось сознание, он говорил: «Отойдите от меня. Я из реакторного, отойдите». Удивительно, он в таком состоянии еще заботился о других. Умер Володя утром в реанимации. Но больше мы никого не потеряли. Все лежали на капельницах, делалось все, что было можно.

В работу по обработке больных включились и наши хирурги А. М. Бень, В. В. Мироненко, травматологи М. Г. Нуриахмедов, М. И. Беличенко, хирургическая сестра М. А. Бойко. Но под утро все абсолютно вымотались. Я позвонила начмеду: «Почему больных на станции не обрабатывают? Почему их везут сюда «грязными»? Ведь там, на ЧАЭС есть санпропускник?». После этого наступила передышка минут на 30. Мы за это время успели разобрать кое-какие личные вещи поступивших. И где-то с 7.30 утра к нам стали привозить уже обработанных и переодетых больных.
В 8.00 нам пришла смена…».

Старшего фельдшера Т. А. Марчулайте вызвала ночью на работу санитарка. Где-то в 2 ч 40 мин она уже принимала в приемном покое первых пострадавших. Вот что она рассказала о работе в первые часы после аварии:
«Я увидела диспетчера «Скорой» Мосленцову. Она стояла, и слезы буквально текли из ее глаз. В отделении стоял какой-то рев. У привезенных со станции открылась сильная рвота. Им требовалась срочная помощь, а медицинских работников не хватало. Здесь уже были начальник медсанчасти В. А. Леоненко и начмед В. А. Печерица.
Удивлялась, что многие поступившие – в военном. Это были пожарные. Лицо одного было багровым, другого – наоборот, белым, как стена, у многих были обожжены лица, руки; некоторых бил озноб. Зрелище было очень тяжелым. Но приходилось работать. Я попросила, чтобы прибывающие складывали свои документы и ценные вещи на подоконник. Переписывать все это, как положено, было некому…
Из терапевтического отделения поступила просьба, чтобы никто ничего с собой не брал, даже часы – все, оказывается, уже подверглось радиоактивному заражению, как у нас говорят – «фонило».

И все-таки, как и при локализации аварии, так и при оказании помощи пострадавшим, тесно переплелись самоотверженность персонала и неготовность соответствующих служб встретить такую беду. Почему сначала не действовал санпропускник самой атомной станции? Почему не сработала в полном объеме система обработки больных на случай массового поражения людей? Да и саму методику оказания первой помощи в случае радиационного поражения удалось применить не сразу и не полностью.
Такие были вопросы в адрес руководителей медицинской службы. Лишь благодаря мужеству и самоотверженности рядовых медицинских работников, водителей «Скорой помощи», пренебрегших во имя дела опасностью, удалось поддержать пострадавших на первом этапе их лечения.
Вот урок, который преподал Чернобыль.

Выступая по радио и упомянув о своём благополучном исцелении, Черчилль также упомянул фармацевтов: «Замечательные эМ-энд-Би!» Но компания «Май и Бейкер» была дочкой французской группы «Рон-Пуленк». Франция находилась в германской оккупации. Великобритания воевала с Германией. Настоящий антибактериальный препарат сульфаниламида — пронтозил — открыли химики в лабораториях германской фирмы «Байер». Политтехнологи посчитали, что говорить о вражеских сульфаниламидах, пускай даже полученных своими фармацевтами, непатриотично. Поэтому 21 декабря 1943 года в газете Daily Telergraph опубликовали статью про победу над болезнью премьер-министра Уинстона Черчилля с помощью отечественного пенициллина, открытого Александром Флемингом.

Джонсон изучал особенности нарушений речи у детей и хотел доказать, что достаточно жесткое обращение может служить фактором возникновения речевых аномалий — в частности, заикания. Для эксперимента он отобрал 22 ребенка в одном из местных сиротских приютов, проблем с нарушениями речи у которых не было.

Это, кстати, способствовало не только повышению боевого духа личного состава британских вооружённых сил, но и расширению практики применения пенициллина в борьбе с инфекциями, что позволило спасти множество жизней — в Британии и далеко за её пределами. При воспалении лёгких пенициллин используют до сих пор.

Дальнейший жизненный путь Черчилля — к посту Первого лорда Адмиралтейства и к высшей государственной должности премьер-министра Его Величества — хорошо известен любому, кто вообще понимает, о чём и о ком речь. Нет смысла коротко пересказывать увлекательную биографию «величайшего британца в истории» по результатам опроса ВВС в 2002 году. Лучше перейти к тезису о политтехнологическом происхождении сладкой сказки про двух мальчиков.

. и важный нюанс лечения состоял в том, что Моран не умел работать с пенициллином. По его собственным воспоминаниям, он использовал препарат группы сульфаниламидов — сульфапиридин под кодовым названием M&B 693, который сумела изготовить фармацевтическая компания «Май и Бейкер» в британском Эссексе. А дальше к делу подключились политтехнологи.

Врач, спасавшая ликвидаторов — о радиационных ожогах и серых пиджачках

К нам тогда приходили «серые пиджачки», где-то после майских праздников. Ребята подписывали какие-то письменные обязательства. Правда, пожарные «пиджачков» послали куда-то подальше — у них были свои военные, они другой структуре подчинялись. А атомщики, работники станции — замолчали и перестали говорить. Мы тоже были предупреждены, что нечего ходить и рассказывать. Каждый день истории болезни у нас отбирали, потом приносили обратно. В общем, это было очень некрасиво и очень смешно. Непонятно было, зачем это делается — нам некогда было ходить и рассказывать, что у кого происходит. Да ничего и не происходило.

Мы, кстати, случайно узнали, что сами от больных облучились. Дозиметристы каждое утро приходили и мерили их. В один день наша заведующая подошла к дозиметру — а он как защелкал! Вот так нас тоже решили проверить. Оказалось, что мы все тоже накопили много облучения. Статуса ликвидатора мы не имеем. Но мы и героями себя особыми не считаем. Я считаю, что вот эти ребята, ликвидаторы — они герои. И им повезло, что выпутались из этой ситуации.

Тайны Чернобыля

«Я обязан присутствовать во время загрузки, выгрузки топлива. 45 суток ведется профилактический ремонт. Срывается стержень каким-то образом летит, теряет траекторию, разбивает графитовые кладки, идет утечка радиации. Уже тогда умерло 6 человек», — вспоминает Шаврей.

«В Советском союзе было единственное место, где было разрешено вообще лечить лучевую болезнь и ставить диагноз лучевой болезни. Это был институт биофизики. Так называемая шестая клиника», — говорит заместитель директора Национального музея «Чернобыль» по научной работе Анна Королевская.

Еще одна замалчиваемая история Чернобыля, которая превратилась в миф. По советской версии, всех облученных ликвидаторов и работников станции лечили в Москве. В фильме НВО тоже фигурирует 6-я столичная клиника. Но часть пораженных радиацией остались в Киеве. Украинским врачам запрещали ставить диагноз «лучевая болезнь». Опыт, полученный после военных ядерных испытаний, был засекречен. А медикам надо было спасать людей. И они с этим справились.

Приемное отделение поликлиники в Припяти. Именно сюда везли в первую очередь ликвидаторов и работников атомной станции в ночь аварии. Утром 27 апреля здешние медики собрали 117 больных и отправили в Москву. Но это были не все пациенты с лучевой болезнью. Часть из них попала в Киев. Советская номенклатура подтвердила 137 диагнозов. Среди них были ликвидаторы с тяжелой формой облучения.

«Не было компьютеров – поэтому делали такие большие простыни и вписывали туда показатели крови. Леонид Петрович смотрел на них, решал, когда нужно подсаживать этот костный мозг. Они должны были восстановиться. Тогда работал этот костный мозг чужой. Но это было время», — говорит Губарева.

Ковидные госпитали Москвы и области | 42

\u0412 \u0441\u0432\u044f\u0437\u0438 \u0441\u043e \u0441\u043b\u043e\u0436\u0438\u0432\u0448\u0435\u0439\u0441\u044f \u044d\u043f\u0438\u0434\u0435\u043c\u0438\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u0447\u0435\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043e\u0431\u0441\u0442\u0430\u043d\u043e\u0432\u043a\u043e\u0439, \u0431\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u0430 \u0447\u0430\u0441\u0442\u0438\u0447\u043d\u043e \u043f\u0435\u0440\u0435\u043f\u0440\u043e\u0444\u0438\u043b\u0438\u0440\u043e\u0432\u0430\u043d\u0430 \u0434\u043b\u044f \u043b\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u044f \u0434\u0435\u0442\u0435\u0439, \u0431\u043e\u043b\u044c\u043d\u044b\u0445 Covid-19 «,»isExtended»:false,»geoString»:»55.851798, 37.403944″,»categoryName»:»\u041f\u043e\u043b\u0438\u043a\u043b\u0438\u043d\u0438\u043a\u0438 \u0434\u0435\u0442\u0441\u043a\u0438\u0435, \u0411\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u044b \u0434\u0435\u0442\u0441\u043a\u0438\u0435, \u041a\u043e\u0432\u0438\u0434\u043d\u044b\u0435 \u0433\u043e\u0441\u043f\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438, \u0422\u0440\u0430\u0432\u043c\u043f\u0443\u043d\u043a\u0442\u044b \u0434\u0435\u0442\u0441\u043a\u0438\u0435″,»logoStr»:»clinics\/265-60b642fe7c8b9137544479.jpg»,»keyDirectionsString»:»\u041f\u0435\u0434\u0438\u0430\u0442\u0440\u0438\u044f, \u0410\u043b\u043b\u0435\u0440\u0433\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f-\u0438\u043c\u043c\u0443\u043d\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f \u0434\u0435\u0442\u0441\u043a\u0430\u044f, \u0410\u043d\u0434\u0440\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f \u0434\u0435\u0442\u0441\u043a\u0430\u044f, \u0410\u043d\u0435\u0441\u0442\u0435\u0437\u0438\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f-\u0440\u0435\u0430\u043d\u0438\u043c\u0430\u0442\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f, COVID-19″,»receptionUrl»:null,»numLevel»:1>» :levels=»<"none":0,"medium":1,"business":2,"high":3>» :directions=»‘Педиатрия, Аллергология-иммунология детская, Андрология детская, Анестезиология-реаниматология, COVID-19′» :brand-level=»1″ :cover=»‘https://medadvisor.ru/media/cache/thumb_preview/images/clinics_gallery/267-614c30e5e29a6909495566.jpg'» @show-map=»showClinicMap» >

Рекомендуем прочесть: Сколько Платят Маме За Кормление Грудью

\u0435\u0436\u0435\u0434\u043d\u0435\u0432\u043d\u043e, \u043a\u0440\u0443\u0433\u043b\u043e\u0441\u0443\u0442\u043e\u0447\u043d\u043e «,»isExtended»:false,»geoString»:»55.405271, 37.492760″,»categoryName»:»\u0411\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u044b \u0432\u0437\u0440\u043e\u0441\u043b\u044b\u0435, \u041a\u043e\u0432\u0438\u0434\u043d\u044b\u0435 \u0433\u043e\u0441\u043f\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438″,»logoStr»:»brands\/1545-60af4c324d0cf846641073.jpg»,»keyDirectionsString»:»COVID-19, \u0418\u043d\u0444\u0435\u043a\u0446\u0438\u043e\u043d\u043d\u044b\u0435 \u0431\u043e\u043b\u0435\u0437\u043d\u0438, \u041f\u0443\u043b\u044c\u043c\u043e\u043d\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f»,»receptionUrl»:null,»numLevel»:1>» :levels=»<"none":0,"medium":1,"business":2,"high":3>» :directions=»‘COVID-19, Инфекционные болезни, Пульмонология'» :brand-level=»1″ :cover=»‘https://medadvisor.ru/media/cache/thumb_preview/images/clinics_gallery/4646-61dd2c3d85b09008791758.jpg'» @show-map=»showClinicMap» >

\u0435\u0436\u0435\u0434\u043d\u0435\u0432\u043d\u043e, \u043a\u0440\u0443\u0433\u043b\u043e\u0441\u0443\u0442\u043e\u0447\u043d\u043e

\u041f\u043e\u043b\u0438\u043a\u043b\u0438\u043d\u0438\u043a\u0430:
\u043f\u043d.-\u043f\u0442.: 09:00-16:00
\u0441\u0431., \u0432\u0441.: \u0432\u044b\u0445\u043e\u0434\u043d\u043e\u0439

\u0412 \u0441\u0432\u044f\u0437\u0438 \u0441\u043e \u0441\u043b\u043e\u0436\u0438\u0432\u0448\u0435\u0439\u0441\u044f \u044d\u043f\u0438\u0434\u0435\u043c\u0438\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u0447\u0435\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043e\u0431\u0441\u0442\u0430\u043d\u043e\u0432\u043a\u043e\u0439, \u0426\u0435\u043d\u0442\u0440 \u0447\u0430\u0441\u0442\u0438\u0447\u043d\u043e \u043f\u0435\u0440\u0435\u043f\u0440\u043e\u0444\u0438\u043b\u0438\u0440\u043e\u0432\u0430\u043d \u0434\u043b\u044f \u043b\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u044f \u0431\u043e\u043b\u044c\u043d\u044b\u0445 Covid-19 «,»isExtended»:false,»geoString»:»55.738498, 37.766191″,»categoryName»:»\u0411\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u044b \u0432\u0437\u0440\u043e\u0441\u043b\u044b\u0435, \u041f\u043e\u043b\u0438\u043a\u043b\u0438\u043d\u0438\u043a\u0438 \u0432\u0437\u0440\u043e\u0441\u043b\u044b\u0435, \u041a\u043e\u0432\u0438\u0434\u043d\u044b\u0435 \u0433\u043e\u0441\u043f\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438″,»logoStr»:»clinics\/791-60b8b698eab14121448373.jpg»,»keyDirectionsString»:»\u0425\u0438\u0440\u0443\u0440\u0433\u0438\u044f, \u041d\u0435\u0439\u0440\u043e\u0445\u0438\u0440\u0443\u0440\u0433\u0438\u044f, \u041b\u041e\u0420-\u0445\u0438\u0440\u0443\u0440\u0433\u0438\u044f, \u0423\u0440\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f, COVID-19″,»receptionUrl»:null,»numLevel»:3>» :levels=»<"none":0,"medium":1,"business":2,"high":3>» :directions=»‘Хирургия, Нейрохирургия, ЛОР-хирургия, Урология, COVID-19′» :brand-level=»3″ :cover=»‘https://medadvisor.ru/media/cache/thumb_preview/images/clinics_gallery/317-615439e8d1e7d888428690.jpg'» @show-map=»showClinicMap» >

\u0435\u0436\u0435\u0434\u043d\u0435\u0432\u043d\u043e, \u043a\u0440\u0443\u0433\u043b\u043e\u0441\u0443\u0442\u043e\u0447\u043d\u043e

\u0412 \u0441\u0432\u044f\u0437\u0438 \u0441 \u044d\u043f\u0438\u0434\u0435\u043c\u0438\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u0447\u0435\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043e\u0431\u0441\u0442\u0430\u043d\u043e\u0432\u043a\u043e\u0439, \u0431\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u0430 \u043f\u0435\u0440\u0435\u043f\u0440\u043e\u0444\u0438\u043b\u0438\u0440\u043e\u0432\u0430\u043d\u0430 \u0434\u043b\u044f \u043b\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u044f \u0431\u043e\u043b\u044c\u043d\u044b\u0445 Covid-19, \u0432 \u0442\u043e\u043c \u0447\u0438\u0441\u043b\u0435 \u0434\u0435\u0442\u0435\u0439. «,»isExtended»:false,»geoString»:»55.815690, 37.454075″,»categoryName»:»\u0411\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u044b \u0434\u0435\u0442\u0441\u043a\u0438\u0435, \u041a\u043e\u0432\u0438\u0434\u043d\u044b\u0435 \u0433\u043e\u0441\u043f\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438, \u0423\u0437\u043a\u043e\u043f\u0440\u043e\u0444\u0438\u043b\u044c\u043d\u044b\u0435 \u043c\u0435\u0434\u0438\u0446\u0438\u043d\u0441\u043a\u0438\u0435 \u0446\u0435\u043d\u0442\u0440\u044b \u0432\u0437\u0440\u043e\u0441\u043b\u044b\u0435, \u0411\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u044b \u0432\u0437\u0440\u043e\u0441\u043b\u044b\u0435, \u0423\u0437\u043a\u043e\u043f\u0440\u043e\u0444\u0438\u043b\u044c\u043d\u044b\u0435 \u043c\u0435\u0434\u0438\u0446\u0438\u043d\u0441\u043a\u0438\u0435 \u0446\u0435\u043d\u0442\u0440\u044b \u0434\u0435\u0442\u0441\u043a\u0438\u0435″,»logoStr»:»clinics\/255-60b640322593b170064047.jpg»,»keyDirectionsString»:»\u0418\u043d\u0444\u0435\u043a\u0446\u0438\u043e\u043d\u043d\u044b\u0435 \u0431\u043e\u043b\u0435\u0437\u043d\u0438, COVID-19, \u041b\u0430\u0431\u043e\u0440\u0430\u0442\u043e\u0440\u043d\u0430\u044f \u0434\u0438\u0430\u0433\u043d\u043e\u0441\u0442\u0438\u043a\u0430, \u0413\u0435\u043f\u0430\u0442\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f, \u0418\u043d\u0444\u0435\u043a\u0446\u0438\u043e\u043d\u043d\u044b\u0435 \u0431\u043e\u043b\u0435\u0437\u043d\u0438 \u0434\u0435\u0442\u0441\u043a\u0438\u0435″,»receptionUrl»:null,»numLevel»:1>» :levels=»<"none":0,"medium":1,"business":2,"high":3>» :directions=»‘Инфекционные болезни, COVID-19, Лабораторная диагностика, Гепатология, Инфекционные болезни детские'» :brand-level=»1″ :cover=»‘https://medadvisor.ru/media/cache/thumb_preview/images/clinics_gallery/257-614b5c6b90799886415909.jpg'» @show-map=»showClinicMap» >

\u041f\u0440\u0438\u0435\u043c\u043d\u043e\u0435: \u0435\u0436\u0435\u0434\u043d\u0435\u0432\u043d\u043e, \u043a\u0440\u0443\u0433\u043b\u043e\u0441\u0443\u0442\u043e\u0447\u043d\u043e

\u0412 \u0441\u0432\u044f\u0437\u0438 \u0441\u043e \u0441\u043b\u043e\u0436\u0438\u0432\u0448\u0435\u0439\u0441\u044f \u044d\u043f\u0438\u0434\u0435\u043c\u0438\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u0447\u0435\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043e\u0431\u0441\u0442\u0430\u043d\u043e\u0432\u043a\u043e\u0439, \u0431\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u0430 \u0447\u0430\u0441\u0442\u0438\u0447\u043d\u043e \u043f\u0435\u0440\u0435\u043f\u0440\u043e\u0444\u0438\u043b\u0438\u0440\u043e\u0432\u0430\u043d\u0430 \u0434\u043b\u044f \u043b\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u044f \u0431\u043e\u043b\u044c\u043d\u044b\u0445 Covid-19 «,»isExtended»:false,»geoString»:»55.868061, 37.492221″,»categoryName»:»\u0411\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u044b \u0432\u0437\u0440\u043e\u0441\u043b\u044b\u0435, \u041a\u043e\u0432\u0438\u0434\u043d\u044b\u0435 \u0433\u043e\u0441\u043f\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438″,»logoStr»:»clinics\/99-60af7e08d5bc4334408178.jpg»,»keyDirectionsString»:»\u0425\u0438\u0440\u0443\u0440\u0433\u0438\u044f, \u0423\u0440\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f, \u0420\u043e\u0431\u043e\u0442\u0438\u0447\u0435\u0441\u043a\u0430\u044f \u0445\u0438\u0440\u0443\u0440\u0433\u0438\u044f, \u041d\u0435\u0432\u0440\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f, COVID-19″,»receptionUrl»:null,»numLevel»:1>» :levels=»<"none":0,"medium":1,"business":2,"high":3>» :directions=»‘Хирургия, Урология, Роботическая хирургия, Неврология, COVID-19′» :brand-level=»1″ :cover=»‘https://medadvisor.ru/media/cache/thumb_preview/images/clinics_gallery/101-613b24173ef58884488371.jpg'» @show-map=»showClinicMap» >

\u0421 18 \u043e\u043a\u0442\u044f\u0431\u0440\u044f 2023 \u0433\u043e\u0434\u0430 \u0413\u041a\u0411 \u211615 \u043f\u043e\u043b\u043d\u043e\u0441\u0442\u044c\u044e \u043f\u0435\u0440\u0435\u043f\u0440\u043e\u0444\u0438\u043b\u0438\u0440\u043e\u0432\u0430\u043d\u0430 \u043d\u0430 \u043f\u0440\u0438\u0435\u043c \u0431\u043e\u043b\u044c\u043d\u044b\u0445 \u0441 \u043a\u043e\u0440\u043e\u043d\u0430\u0432\u0438\u0440\u0443\u0441\u043d\u043e\u0439 \u0438\u043d\u0444\u0435\u043a\u0446\u0438\u0435\u0439
\u041a\u043e\u043b\u043b-\u0446\u0435\u043d\u0442\u0440, \u043a\u0440\u0443\u0433\u043b\u043e\u0441\u0443\u0442\u043e\u0447\u043d\u043e: +7(495)3751555 «,»isExtended»:false,»geoString»:»55.730765, 37.833536″,»categoryName»:»\u0411\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u044b \u0432\u0437\u0440\u043e\u0441\u043b\u044b\u0435, \u041a\u043e\u0432\u0438\u0434\u043d\u044b\u0435 \u0433\u043e\u0441\u043f\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438″,»logoStr»:»clinics\/41-60af7cd869a7d417072023.jpg»,»keyDirectionsString»:»\u0421\u0435\u0440\u0434\u0435\u0447\u043d\u043e-\u0441\u043e\u0441\u0443\u0434\u0438\u0441\u0442\u0430\u044f \u0445\u0438\u0440\u0443\u0440\u0433\u0438\u044f, \u0422\u0440\u0430\u0432\u043c\u0430\u0442\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f \u0438 \u043e\u0440\u0442\u043e\u043f\u0435\u0434\u0438\u044f, \u0413\u0438\u043d\u0435\u043a\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f, \u041d\u0435\u0444\u0440\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f, COVID-19″,»receptionUrl»:null,»numLevel»:1>» :levels=»<"none":0,"medium":1,"business":2,"high":3>» :directions=»‘Сердечно-сосудистая хирургия, Травматология и ортопедия, Гинекология, Нефрология, COVID-19′» :brand-level=»1″ :cover=»‘https://medadvisor.ru/media/cache/thumb_preview/images/clinics_gallery/43-613b1dda4ab4f834869777.jpg'» @show-map=»showClinicMap» >

\u0421\u0442\u0430\u0442\u0443\u0441 \u043f\u0430\u0446\u0438\u0435\u043d\u0442\u0430 \u0441 COVID-19: \u0435\u0436\u0435\u0434\u043d\u0435\u0432\u043d\u043e, 08:00-21:00 «,»isExtended»:false,»geoString»:»55.617342, 37.715803″,»categoryName»:»\u0411\u043e\u043b\u044c\u043d\u0438\u0446\u044b \u0432\u0437\u0440\u043e\u0441\u043b\u044b\u0435, \u041a\u043e\u0432\u0438\u0434\u043d\u044b\u0435 \u0433\u043e\u0441\u043f\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438″,»logoStr»:»clinics\/157-60b0bc2049344348651808.jpg»,»keyDirectionsString»:»\u0422\u0435\u0440\u0430\u043f\u0438\u044f, \u0418\u043d\u0444\u0435\u043a\u0446\u0438\u043e\u043d\u043d\u044b\u0435 \u0431\u043e\u043b\u0435\u0437\u043d\u0438, \u041f\u0443\u043b\u044c\u043c\u043e\u043d\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f, \u0410\u043d\u0435\u0441\u0442\u0435\u0437\u0438\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f-\u0440\u0435\u0430\u043d\u0438\u043c\u0430\u0442\u043e\u043b\u043e\u0433\u0438\u044f, COVID-19″,»receptionUrl»:null,»numLevel»:1>» :levels=»<"none":0,"medium":1,"business":2,"high":3>» :directions=»‘Терапия, Инфекционные болезни, Пульмонология, Анестезиология-реаниматология, COVID-19′» :brand-level=»1″ :cover=»‘https://medadvisor.ru/media/cache/thumb_preview/images/clinics_gallery/280-moscowcov-2-61b9abc2da0cd165549870.jpg'» @show-map=»showClinicMap» >

В день аварии Василий взял отгул, но его пожарную часть срочно вызвали на работу посреди ночи. Домой он так и не вернулся, а Людмила увидела его только спустя несколько день в больнице в Москве. Фото: Youtube.com / BBC News — Русская служба

Жизнь и судьба этой женщины стала известна после выхода сериала « Чернобыль» в 2023-м. Людмила стала олицетворением людей, жизнь которых разрушила авария на Чернобыльской АЭС, и самой известной «чернобыльской вдовой». Таких жен и матерей как она — тысячи, но именно ее история была экранизирована.

Валерия Легасова убила не только травля и негативно отношения правительства к его персоне, но и проблемы со здоровьем, которые возникли в результате радиоактивного облучения. На момент его 50-летия в сентябре 1987-го у ученого уже была лучевая болезнь четвертой степени. Он страдал радиационным панкреатитом, в его крови были обнаружены миелоциты, был затронут костный мозг.

34 года назад произошла первая и самая крупная авария в истории атомной энергетики. Небольшой украинский город Припять, который в основном населяли работники Чернобыльской АЭС и их семьи, стал эпицентром катастрофы мирового масштаба. Кроме урона окружающей среде, событие изменило судьбы десятков тысяч человек.

Когда Припять стала городом-призраком, в нем остались только ликвидаторы аварии. Легасов и члены комиссии работали без средств личной защиты. Они не имели доступа к респираторам, йоду и чистой воде. По рассказам участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, они «очищались» водкой и спиртом. Валерий Алексеевич первый раз вернулся в Москву 5 мая с явными признаками лучевой болезни: он был изрядно похудевшим, облысевшим и имел так называемый «чернобыльский загар». Вскоре Легасов вернулся в Чернобыль для дальнейшей работы.

— Муж пришел ко мне: «Ирина, не плачь, не кричи — нашего сына больше нет…» — тяжело вздыхает Ирина Иосифовна. — Моему мальчику было всего 22 года. С сердечным приступом я попала в больницу, но помощи от медиков там фактически не получила — как только врачи слышали, что я из Чернобыля, от меня шарахались, как от прокаженной. Мы очень хотели похоронить Виктора на родине или в Киеве. Но нам не разрешили — от тела шло очень большое излучение, и перевозить его было нельзя. Так что хоронили вместе с остальными погибшими пожарными и работниками станции на Митинском кладбище в Москве. При этом сотрудники КГБ и высокие московские чиновники требовали от нас: «Над телом Виктора не плачьте! Тут слишком много иностранных корреспондентов».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 сентября 1986 года за мужество и героизм, проявленные при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, лейтенанту внутренней службы Виктору Николаевичу Кибенку посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Золотая звезда и орден Ленина стали семейной реликвией. На неоднократные предложения сдать их в музей Ирина Иосифовна отвечала категорическим отказом: «Вы у меня уже сына забрали!» В Иванкове на стене дома, где жил герой, висит памятная табличка, во дворе ему установлен памятник, одна из улиц города названа его именем.

Витя был на дежурстве, когда взорвался реактор. Мы утром ждем, а его все нет. Начали волноваться, муж стал звонить по всем телефонам. Тогда узнали о пожаре на АЭС, да и сами увидели — в сторону станции шли машины с песком и цементом. Обстановка кругом была такая напряженная, как будто началась война. Наконец узнали, что весь их караул отвезли в городскую больницу Припяти. Уже потом нам рассказали, что ребята самыми первыми приступили к тушению пожара, убирали радиоактивные элементы с крыши. И все это делали без масок, защитных костюмов, голыми руками. К тому же стоял такой жар, что они сняли куртки и работали в одних рубашках, а сапоги прилипали к раскаленной поверхности крыши…

Во время похорон мы, вопреки запретам, добились, чтобы цинковый гроб Виктора открыли. Смотреть на него было страшно — кожа отслаивалась, волосы полностью выпали, руки и ноги черные от ожогов. Увидев это, я упала в обморок. Позднее все могилы заливали бетоном — слишком большая была радиация от захоронения. Поминальные девять и 40 дней мы проводили в Москве, прячась в лесопосадке. Нам не разрешали проводить поминки! Объясняли: «Чтобы не было паники среди людей». Домой нас везли в отдельном вагоне под присмотром сотрудников спецслужб и проводников, которые запрещали с кем-либо общаться, что-то рассказывать…

— Мы собрались ехать в больницу, но нам позвонили врачи и предупредили: «Все пострадавшие сильно облучены. К сожалению, тут мы помочь ничем не можем, их забирают в Москву, в 6-ю клиническую больницу», — присоединяется к нашему разговору сестра Виктора Кибенка 48-летняя Татьяна. — Отправили их на самолете. Можете себе представить, какие гигантские дозы облучения были у наших ребят, если перевозившие их летчики потом умерли от лучевой болезни, а самолет пришлось утилизировать! Прошло еще десять дней, снова звонок — уже от московских медиков. Мне, папе и маме сказали приехать туда, чтобы сдавать костный мозг. Отправились втроем в дорогу. Приехал в московскую больницу и американский врач Гейл, которого представили как большого специалиста по пересадкам. Мы и все родители пострадавших так на него надеялись! Первому пересадили костный мозг коллеге брата Василию Игнатенко, донором стала его родная сестра (она серьезно болеет до сих пор). Увы, положительного результата это не дало. От пересадок отказались. В больнице нас к брату не пускали, да и сами врачи заходили к нему буквально на секунды, чтобы сделать очередной укол или поставить капельницу, и тут же выскакивали в коридор. Беременная жена Виктора Таня буквально умолила медсестру пустить ее к мужу на минуту. Облучилась, позднее потеряла ребенка. А 9 мая Виктору внезапно стало лучше. Сам встал с больничной койки, пошел в душ. Перед этим похлопал по плечу уже ослепшего Володю Правика: «Все будет хорошо, мы с тобой еще повоюем! И чарку не раз выпьем!» Умерли они оба в ночь с 10 на 11 мая, а потом все остальные ребята…

Больница Москва Куда Отвозили Из Чернобыля

Несмотря на сразу же начавшуюся рвоту, рассчитал ориентировочную дозу — десять тысяч рад. Через полчаса потерял сознание. Доставили на самолете в крайне тяжелом состоянии. Многократные рвоты, температура сорок, отек лица, шеи, верхних конечностей. У него были такие руки, что измерять давление обычной манжетой не удавалось. Сестрам приходилось ее надставлять.

«Под микроскопом вообще невозможно было увидеть ткань сердца: ядра клеток образовывали скопления, обрывки мышечных волокон. Это по существу была смерть под лучом от непосредственного воздействия ионизирующей радиации, а не от вторичных биологических изменений. Спасти таких больных невозможно, так как ткань сердца просто ползет. »

Да, во многом можно согласиться с Давлетбаевым. Атомные операторы — не просто исполнители. В процессе эксплуатации атомных станций им приходится принимать массу самостоятельных и ответственных решений) зачастую очень рискованных, чтобы спасти блок, с честью выйти из аварийной ситуации или тяжелого переходного режима. Всего многообразия всевозможных сочетаний режимов и неполадок никакими инструкциями и регламентами, к сожалению, не предусмотришь. И тут важны опыт и глубина профессионализма эксплуатационников. И Давлетбаев прав, говоря, что после взрыва операторы показали чудеса героизма и бесстрашия. Они достойны преклонения.

Иду по главной кладбищенской улице. Метрах в пятидесяти от входа, слева от дороги — двадцать шесть-могил с белокаменными надгробьями. Над каждой могилой небольшая мраморная стела с гравированной золотой надписью: фамилия, имя, отчество, даты рождения и смерти.

Реакторы типа РБМК по конструкции порочны и несут в себе возможность «положительного останова», то есть взрыва, и впредь, несмотря на все принятые меры. Ведь этот реактор по-прежнему имеет положительный температурный, паровой и концевой эффекты реактивности, суммарное значение которых слишком велико. Собрать эти эффекты в сумму непросто, но возможно. В Чернобыле они сошлись вместе и показали, что из этого выходит.

Была крохотная надежда, что ему поможет пересадка костного мозга. Донором мог стать кто-то из родственников. Лучше всех подошла его 14-летняя сестра Наташа, но Василий воспротивился: она слишком маленькая, ей операция повредит. Донором стала старшая сестра Людмила. Но пересадка не помогла.

Людмила поехала к родителям мужа. Дорогу не помнила. Там успели посадить картошку, а потом она засобиралась в Москву, к Васеньке. Чувствовала себя она плохо, её всё время рвало. И свекровь не отпустила её одну, отправила вместе с ней свёкра. В Москве первый же милиционер показал им дорогу к шестой больнице, радиологической.

И снова Людмила всеми правдами и неправдами добилась свидания с мужем. Она была худенькой, о её беременности никто не знал. Заведующая радиологическим отделением долго расспрашивала девушку. А Людмила отчаянно врала о том, что у них с Васей двое детей, сын и дочь. Завотделением Ангелина Васильевна Гуськова поверила и позволила ей на полчаса пройти к мужу, запретив прикасаться к нему. Людмила уже тогда знала: она никуда из больницы не уйдёт, будет рядом с Васей.

Заснуть она так и не смогла. Всё ждала и ждала, когда же смена вернётся в часть. В семь утра Людмиле передали: Вася в больнице. Она бежала, не разбирая дороги, но у больницы уже стояло оцепление, туда никого не пускали. Возле оцепления стояли жены и родные других пожарников, оказавшихся в больнице. Они бросались к каждой машине скорой помощи, но и к ним не пускали. Девушка разыскала знакомого врача, уговорила её пропустить на несколько минут к мужу. Он просил её уезжать, спасать ребёнка. Но как же она могла бросить его в такую минуту?!

Она была с ним рядом почти неотлучно. Сначала жила у знакомых, потом ей позволили поселиться в гостинице при больнице. Она готовила бульоны и кормила Васю и его коллег. Потом их всех положили в разные палаты. За всеми ухаживали солдаты, потому что персонал отказывался без спецзащиты подходить к пострадавшим. И лишь Людмила неизменно была рядом с Васенькой. И даже тогда она ещё не представляла всей силы своей любви.